но все вопросы были удовлетворены прямыми и вежливыми ответами. По нашей просьбе князь натянул свой лук и выпустил стрелу, во время этого его внешний вид был чрезвычайно внушительным. Черкесский мальчик нашел стрелу на значительном расстоянии, и я сохранил ее как образец превосходной работы местных мастеров. Во время долгой беседы нам не разрешалось приближаться к группе ближе чем на четыре-пять футов, из-за опасности чумы, которая часто царила в Черкесии.

Попрощавшись с нами, князь и его свита направились к своим лодкам, на чем они переплыли реку. К нашему удивлению, через несколько минут вся компания верхом на лошадях выехала на другой стороне Кубани, сначала появился князь на белом коне, затем мулла на темно-серой лошади, а за ними последовала вся свита. Лошади были великолепными и высоко держали головы. Эта кавалькада расхаживала взад и вперед по берегу реки, и все, казалось, были заняты приготовлениями, смысла которых мы не понимали. Наконец, князь и его свита пустились во весь опор, галопом по берегу реки, по очереди стреляя из пистолетов и упражняясь с саблями, а затем образовали круг и, совершив короткий обход, повторили те же маневры. После очередного галопа весь отряд мгновенно остановился, спустился на землю, выстроился в линию, чтобы попрощаться с нами, и медленно уехал прочь.

Возвращаясь с заставы, мы заглянули во двор государственной тюрьмы и увидели множество преступников. Сама тюрьма была небольшой, а двор окружен высоким остроконечным частоколом и имел очень неприятный вид.

Из тюрьмы мы направились в крепость с огромным квадратным двором, окруженным глубоким рвом и земляным валом, как и другие небольшие укрепления, о чем уже говорилось ранее. Около двадцати одноэтажных побеленных домов, расположенных вокруг площади, составляли казармы, склады, мастерские плотников, кузнецов и т. д., помимо тюрьмы и больницы. В центре крепости стоял очень большой, неуклюжий собор с зеленой крышей, с пятью куполами, не считая колокольни. Его внутренняя часть была примечательна только тем, что была незакончена и имела колонны в два раза длиннее, чем они должны были быть. В его стенах хранились общественные деньги, обычай, распространенный в Крыму, на Кавказе и в Грузии (конечно, среди христиан и мусульман) и основанный на вере, что святость церкви предотвратит проникновение воров в государственную казну.

Казачий офицер.

Рисунок Д.О. Аткинсона, 1804

В тюрьме крепости мы встретили двадцать два пленных черкеса, большинство из которых были захвачены в ходе уже упоминавшегося события в октябре 1821 года. Некоторые из них лежали перед дверью, греясь на солнышке, в то время как другие ютились на циновках в убогой комнате и представляли собой зрелище страшного уныния и убожества. Их хорошо охраняли русские, и они с нетерпением ждали обмена заключенных. Это происходило на невыгодных для них условиях, так как за одного черкеса требовалось двое русских.

Екатеринодар был основан в 1792 году императрицей, которая пожаловала часть Кубани черноморским казакам, которые пожелали увековечить это событие в названии города. Это столица черноморских казаков, резиденция их атамана, а также место военно-гражданской юстиции и общего управления. Город раскинулся на огромном пространстве, улицы прямые, чрезвычайно широкие и пересекавшиеся под прямым углом. Ни одна из них не была вымощена, и в сырую погоду они становились чрезвычайно грязными. Действительно, когда мы были там, они оказались почти непроходимыми. Дома в основном имели бедный внешний вид, но их общая мрачность смягчалась богатой растительностью окружавших их садов.

Население Екатеринодара, если я правильно был информирован, не превышало 3000 душ. Атаман черноморских казаков, полковник Матвеев, оказался невзрачным, толстым, маленьким человеком, немногословным и столь же непритязательным. Он говорил только по-русски, был одет в синюю куртку и брюки и носил серую шапку из овечьей шкуры. Только кресты на груди отличали его от сержанта. Он приехал сюда со своими соотечественниками в 1792 году, был их атаманом в течение семи или восьми лет и горячо посвящал свою жизнь их служению. Мы особо благодарны ему за доброту и помощь, какую он оказывал во всех наших передвижениях.

Происхождение казаков занимало многих известных историков. Для нашей цели не имеет большого значения, были ли они изначально отдельным народом или имели польское или русское происхождение. Однако несколько общих замечаний, касающихся этого интересного народа и особенно черноморских казаков, я надеюсь, будут здесь уместными. Казаки были разделены на две большие группы – донские, или запорожские, и черноморские. Слово «запорожские» применялось к казакам, жившим за порогами Днепра, где была создана Сечь, или правительство. Они дали обет безбрачия и посвятили свою жизнь военной профессии. Это был свирепый и иногда беззаконный народ. В их селении дезертиры, бродяги и мятежники нашли свое убежище. Однако они долгое время были оплотом русских территорий против татар Крыма. Они жили в союзе с казаками Украины, пока находились под господством Польши, но после присоединения их территорий к России запорожские казаки, жившие пиратством и рыбной ловлей, сражались иногда за русских, иногда за турок, в зависимости от того, кто больше заплатит. Они всегда поддерживали определенную степень независимости на границе двух могущественных наций.

В 1775 году императрица Екатерина II обвинила их в государственной измене и приказала уничтожить их селенья, а самих изгнать в район Белгорода, где, отказавшись от безбрачия, они стали земледельцами, в то время как их прежняя собственность была передана другим. После объявления войны против Турции в 1787 году многие из них пожелали сформировать полки, а ранее эмигрировавшие в турецкие провинции вернулись и предложили свои услуги России. Князь Потемкин сформировал целое «войско верных казаков», надеясь, что они докажут это в будущем. Возможно, предложенная им защита и плата были главными причинами той верности, какую они впоследствии проявили. Казаки оказали большую услугу во время турецкой войны и в высшей степени отличились при осаде Очакова и взятии Березины. Когда был установлен мир, император в награду за их заслуги даровал им территорию, которая недавно была отвоевана у кубанских татар. В 1792 году они переехали туда, основали столицу и построили деревни, и им было поручено защищать границы Кубани вдоль их собственной территории.

Они жили главным образом за счет разведения скота, рыбной ловли и сбора соли из некоторых небольших озер, частью которой они обменивались с черкесами. У них были собственные атаманы и правительство, и они пользовались теми же привилегиями, что и донские казаки. Придя на Кубань, они доказали свою верность и сохранили военный характер. Их жизнь, по-видимому, значительно улучшилась с тех пор, как Кларк и Хебер навестили их. По большей