города Тамань. Крепость, построенная на равнине, была основана Суворовым. Она занимала огромное пространство и была окружена рвом, на низком земляном валу были установлены многочисленные пушки. Крепость состояла из почти двадцати зданий, использовавшихся как казармы, больницы, склады, офицерские квартиры и т. д., и имела очень привлекательный внешний вид.

После визита к полковнику Каламару[162], греку, мы вернулись в Тамань. Поужинав, мы отправились в греческую церковь в сопровождении капитана черноморских казаков Капусты. Этот священный храм превратился в значительный музей. Мне сказали, что последний атаман этих казаков питал пристрастие к древностям и, независимо от императорского приказа, тщательно сохранил каждый фрагмент мрамора и каждую надпись, какую смог найти. По правде говоря, здешняя коллекция, безусловно, самая многочисленная и лучшая на юге российских владений. Я был бы счастлив провести здесь пару дней, а не пару часов, но это было невозможно. Какой-нибудь будущий путешественник расскажет об этих древностях, которые черноморские казаки не только пощадили, но и тщательно собрали воедино и теперь бережно охраняли. Как не похоже на поведение завоевателей Крыма.

Доктор Кларк дал бы такую же оценку казакам Черного моря. Русские разрушили то, что почитали даже татары, а черноморские казаки сохранили. В этом общем порицании граф Мусин-Пушкин[163] является достойным исключением. Этот аристократ внес особый вклад в увековечение памяти о каждом событии, достойном истории, в научном труде, посвященном Тамани.

В церкви я заметил три колонны из мрамора циполин, многочисленные капители, множество блоков и несколько мраморных статуй, драпировка которых была очень тонкой. Многочисленные куски мрамора были разбросаны также и по церковному двору. Внутри храма в правильном порядке было сложено более двадцати массивных камней, покрытых греческими надписями, которые все со временем могли быть расшифрованы и скопированы. Хочу отметить, что и Паллас, и Кларк неточно передали надпись на знаменитой мраморной плите, которая пролила так много света на русское княжество Тмутаракань. В обоих произведениях это звучит так: «В 6576 году князь Глеб измерил расстояние от Тмутаракани до Керчи, оно составляло 30 054 сажени». Теперь 6576 год соответствует 1068 г. н. э., а расстояние составляет не 30 054 сажени, что соответствует 601/2 верстам, а всего 8054 сажени, то есть 161/2 верст. Это реальное расстояние между Керчью и Таманью.

А.И. Мусин-Пушкин. Неизвестный художник, конец XVIII века

Говорят, что когда-то Тамань была очень большим городом, и в нем насчитывалось 7000 домов. Сейчас здесь всего сорок семь домов, и его трудно назвать городом. Его население не превышает 150 человек, а окрестности покрыты руинами. В 1787 году, во время войны с турками, здесь была возведена небольшая крепость, которая сейчас почти стерта с лица земли. Ров и крепостной вал обозначают его границы, а руины покрыты пышными дикими растениями, особенно сурепкой и терновником.

Полковник Бабаедов расставил часовых у наших экипажей, что, как мы впоследствии выяснили, было обычной практикой на Кавказе и, конечно, очень полезным для путешественников. Капитан Капуста, пришедший в Тамань вместе с черноморскими казаками в 1797 году, вызвался быть нашим проводником, и мы подарили ему десятирублевую банкноту. Он приказал одному из своих людей надеть форму запорожских казаков. Это был невысокий мужчина пятидесяти пяти лет от роду и держался со всей живостью и задором юности. Он станцевал и спел национальную песню, которая была немногим более гармоничной, чем у татар. Его мундир был сшит на польский манер из превосходного синего сукна и отделан серебром. Панталоны походили на те, что носят нынешние казаки, мундир свисал с боков, а рукава были широкими и с разрезами, как у грузин и персов. Во время его маневров с саблей они были завязаны у него за спиной. Вечером он снова пришел к нам, и его блестящий черный как смоль жилет привлек наше особое внимание. Казак рассказал, что он был сшит из кожи еще не рожденного верблюжонка.

Полк полковника Бабаедова состоял из восьми рот, каждая по 180 человек, что составляло в общей сложности 1440 человек, не считая офицеров. Три роты были размещены в крепости Фанагории, две – под Анапой, одна – в Бугазе, одна – в Темрюке и одна – в Копыле. У полковника также было около 500 казаков, так что в целом под его командованием состояло почти 2000 человек для защиты острова Тамань и его окрестностей. Хотя эта местность, ее холмы и долины, ее могильные склепы и курганы вызывали разные ассоциации с древнейшей историей Греции и самыми гордыми периодами Рима, все же я воздержусь от всех подробностей. Паллас, Мусин-Пушкин, Бохуш-Сестренцевич, Кларк, Кастельно и другие в полной мере осветили этот район. Из их работ и отчетов господина Дюбрюкса стало очевидным, что древности по обе стороны Босфора схожи. Курганы представляли собой пещеры правильной и хорошо построенной формы, в которые вели арочные двери. Один из них, недалеко от Керчи, с красивой каменной кладкой и элегантной аркой, недавно был разрушен. Дюбрюкс предположил, что это было сделано татарами ради камней.

Как и было условлено, 28 мая мы покинули город Тамань в сопровождении полковника Бабаедова и после короткой поездки по хорошей дороге через равнину, усеянную курганами, достигли Бугаза. В этом месте находилась небольшая полукруглая бухта, образующая часть лимана, устье реки Кубань, на берегах которой находились таможня и застава, сильно напоминавшие конюшни. Через Бугазский пролив этот залив сообщался с Черным морем и Черкесией. На противоположном берегу поселились черкесские рыбаки, а в заливе в изобилии водилась рыба. Другие местные жители привозили в Бугаз зерно, мед и обменивали их у русских и казаков на соль. Мы видели нескольких из них, но им не разрешалось высаживаться из своей лодки. Их свирепый и варварский вид внушал неприязнь и ужас, а лохмотья, которых едва хватало, чтобы прикрыть тело, указывали на последнюю степень бедности и убожества.

Бугаз – небольшая деревня, но, находясь близко к границам Черкесии, она имела большое значение, поэтому здесь размещались не только черноморские казаки, но и рота пехоты. Самая узкая часть Бугазского пролива имела ширину всего около полумили, и, следовательно, такому хищному и смелому народу, как черкесы, нетрудно было спуститься на своих легких лодках на русский берег. Раньше такое часто повторялось, но с тех пор, как количество российских войск было увеличено, эти горцы выбрали другие, более выгодные места для своих набегов и грабежей. Мы поразились прекрасной политике правительства, предоставившей защиту Тамани черноморским казакам. Они защищали свою собственность, это стало их личным интересом, охраняли границы