Археолог исследовал подобные курганы, и их содержимое было таким же. В некоторых он обнаружил несколько костей. Дюбрюкс докладывал правительству о своих открытиях, передавал различные документы и планы Петербургскому обществу изящной словесности, в результате чего стал одним из его членов. Следует надеяться, что они будут опубликованы в выпусках этого общества. В настоящее время господин Дюбрюкс без работы, так как никому не позволено проводить исследования без разрешения государства.

В Керчи мы почувствовали себя на древней земле, где имя Митридата[157] ассоциировалось с многочисленными объектами. Нам показали его гробницу, его холм, его кресло и т. д. и т. п. Гора Митридат нависала над городом, а на ее вершине было высечено из цельной скалы огромное сиденье, называемое «креслом Митридата». Ни один человек, обладавший справедливыми чувствами, не мог рассказать о превратностях жизни и смерти великого Митридата без тяжелого вздоха.

В 1793 году (по словам Тука) весь экспорт Керчи составил всего 9960 рублей. Но в конце концов правительство, похоже, должным образом прониклось важностью Керчи, как морского порта, так и общего карантина. Господин Скасси[158], уроженец Франции, проживавший в Черкесии, на Кавказе, в Грузии и в других частях империи, недавно был назначен «попечителем торговли Керчи». Это довольно напыщенно и по-русски, ибо можно сказать, что во время нашего визита не было никакой торговли, что нужно было бы охранять.

Керченский пролив. Гравюра XVIII века

По новому плану город Керчь должен быть перестроен и окружен одним бульваром, в то время как другой будет тянуться к горе Митридат, как общая набережная. Порт должен быть улучшен. Предлагается наладить торговлю между Керчью, Черкесией и Грузией, а также с Доном и окрестностями Азовского моря. Скасси надеется, что торговля вскоре будет налажена при помощи пароходов, которые будут пересекать Босфор и плыть на Дон, в Грузию, Черкесию и другие части побережья Черного моря. Мы слышали противоречивые сообщения о трудности перехода через Босфор, поэтому пребывали в полной нерешительности, следует ли нам попытаться это сделать или последовать в Таганрог, а оттуда на Кавказ. Наконец, мы определились, и начальник порта приказал подготовить канонерскую лодку. Экипажи со слугами погрузили в адмиралтействе, и судно отплыло ночью, хотя ветер был противный. На следующее утро она стояла на якоре на расстоянии шести или семи миль от берега.

В сопровождении господина Скасси мы отправились в Еникале и вскоре добрались до небольшой бухты, рядом с которой находились два фонтана. Предполагалось, что здесь располагался древний Пантикапей, и до сих пор были видны руины старой башни, описанной Палласом.

Потом мы прибыли в лагерь солдат под командованием майора Ламбера, он вышел и проводил нас к нашей палатке. Раньше этот господин был офицером гвардии Наполеона и потерял все из-за своей верности. Нельзя было без сочувствия думать о судьбе человека, который раньше путешествовал по всему миру, а теперь проводил свои дни в этом отдаленном уголке земного шара. Вскоре мы достигли Еникале и, спустившись с холма, вошли в этот маленький городок, состоявший главным образом из нескольких магазинов на берегу моря и почти сплошь заселенный греками. Его население не превышало 300–400 душ, а число домов составляло всего девяносто восемь. Несколько очень миловидных женщин с темными глазами и черными волосами вышли из дверей и наблюдали за нами, пока мы прогуливались по городу. Мужчины были красивыми и здоровыми. Каждый ежегодно выплачивал государству сумму в пять рублей и был обязан перевозить торговцев, солдат и др. в Тамань. За эту услугу они освобождались от всех других налогов. Это были знаменитые рыбаки, обладавшие примерно восьмьюдесятью транспортными и рыболовными лодками.

Мы отобедали с комендантом, генералом Бухгольцем[159], который сказал, что не может быть и речи о том, чтобы пересечь Босфор, так как ветер был встречный и сильный. Он также рассказал, что иногда он дул три, шесть и восемь дней в одном и том же направлении и что прохождение всегда было опасным. Граф Ланжерон однажды задержался здесь на много дней из-за встречного ветра, прежде чем отплыл в Тамань, а капитану Джонсу пришлось пробыть в Тамани десять дней, прежде чем он смог переправиться в Еникале весной 1823-го. Для этого необходим пароход. При упомянутых обстоятельствах мы вернулись в наши апартаменты в Керчи и провели вечер с господином Скасси.

Рано утром следующего дня мы узнали, что канонерская лодка отчалила, ветер переменился. Начальник порта не смог предоставить нам хорошую лодку, поэтому мы вернулись в Еникале и были приняты городничим, которого мы видели накануне. В разговоре он заметил, что его титул «хорошо звучит, но не приносит большого дохода». За штормом последовал восхитительный штиль, и шестивесельная лодка с лоцманом перевезла нас наполовину через Босфор, затем поднялся бриз, и наши паруса были развернуты. После двух с половиной часов плавания мы высадились в Тамани и обнаружили, что слуги и экипажи в целости и сохранности находятся в помещении, предоставленном по приказу полковника Бабаедова. Рассказ Палласа о плавании через Босфор, вероятно, внушит путешественнику страх, но при отсутствии шторма, с греками и их превосходными лодками, я полагаю, в этом предприятии нет ни малейшей опасности. Но есть риск быть задержанным, независимо от того, хочет ли он проехать из Керчи в Тамань или из Тамани в Керчь.

Согласно прежним географам, теперь мы находились на территории Азии, но согласно новому делению, по которому Терек стал северной границей этой части земного шара, нам оставалось проехать еще несколько сотен миль, чтобы покинуть Европу. Возможно, будет не лишним дать читателю точное представление об этом регионе, прежде чем двинуться на юг. Остров Тамань последовательно носил разные названия, например Тмутаракань. Тамань была столицей древней Фанагории[160]. Она полностью изолирована, что можно увидеть на любой хорошей карте.

Интересное описание Тамани дал Бохуш-Сестренцевич: «Остров Тамань омывается с одной стороны проливом Босфор, а с другой – двумя притоками реки Кубань, один из которых впадает в Черное море, недалеко от горы Кизилташ, расположенной на левом берегу, где находилась Гермонасса[161]. Другая ветвь впадает в Азовское море, недалеко от Темрюка. Третий приток той же реки образует Ахтанизовский лиман. Русские теперь называют его Черным Протоком, и татары – Кара-Кубанью… Он протекает среди болот, покрытых камышом и зарослями тростника, что делает его очень вредным для здоровья».

Теперь я перейду к подробному изложению своих собственных наблюдений. Навестив полковника Бабаедова и передав наши письма, мы отправились пешком в крепость Фанагории, которая, как предполагалось, находилась примерно в миле от