и дело было бы легко улажено. На наше удивление был дан ответ, что русские часто занимают комнаты, обедают, пьют кофе и чай, заказывают вино и т. д., а потом вместо того, чтобы оплатить счет, дают любую ничтожную сумму, какую им заблагорассудится, и уезжают. Эти слова не вызывают сомнения: такая практика преобладала во всех российских владениях. Многие из более знатных людей и офицеров высокого ранга отвергли бы такое поведение, но большинство низших чиновников и военных ни минуты не колебались по поводу «мелочей такого рода».

Вместо того чтобы продолжить наше путешествие верхом, наша группа согласилась ехать на самых распространенных в России транспортных средствах – телегах, или небольших четырехколесных тележках, чтобы иметь представление о путешествиях по России. Оставив наших слуг следовать за нами с багажом, мы отправились соответственно в трех телегах и летели со скоростью двадцать верст (по меньшей мере тринадцать миль) в час до Симферополя, не считая времени на смену лошадей. Предварительно мы приготовили немного соломы и подушек, чтобы смягчить толчки, а также ремни для безопасности. Дороги были по большей части ровными и отличными, так что мы редко останавливались. Заставка к первой главе дает отличное представление о том, как мы действовали. Русские кучера прониклись духом соперничества и устроили настоящие гонки на телегах. Они не боялись опасности, потому что, выражаясь их словами, прошли «через огонь и воду». Спустившись с холма близ Зуйской волости, мы ворвались в речушку и пересекли ее на полной скорости. Все это внушало нам страх, и мы ухватились за ремни, но, несмотря на все усилия, нас подбросило в воздух и чуть не выбросило за борт. К счастью, обошлось без травм, кроме нескольких легких ушибов, да еще мы все сильно вымокли.

Местность, по которой мы проезжали, была покрыта равнинами, долинами и пологими возвышенностями, и везде пасся скот.

Мы встретили множество тележек, некоторые на двух, другие на четырех колесах, направлявшихся на ярмарку в Карасубазар. Теперь мы обошли Чатыр-Даг и заметили, что с незначительными изменениями он сохранял одинаковый вид со всех сторон. Какими разными глазами смотрели на эту гору необычной формы разные народы! Греки называли ее Столовой горой; татары – Шатровой; казаки – Седельной, но один англичанин в Севастополе сказал моему другу, что, по его мнению, эта гора больше всего напоминает говяжью вырезку. Мы пробыли два дня в Симферополе и хотели подняться на Чатыр-Даг, но погода оказалась крайне неблагоприятной и снова расстроила наши планы. 22 мая, когда мы ужинали, разразилась гроза, сопровождавшаяся сильным ливнем, а за ним последовал крупный град, что несколько удивило нас в это время года в таком теплом климате.

Покинув Симферополь поздно вечером 23 мая, мы ночью вернулись в Карасубазар, разместившись в экипажах, комфорт которых мы прочувствовали еще больше после поездки на телеге. Оттуда мы продолжили наше путешествие в Каффу по почтовой дороге, ровной и с грядами холмов по обе стороны. В этих районах изобильно росли таволга и шалфей. Эти растения были главным украшением полей. Несколько древних квадратных башен вдалеке предупредили нас о приближении к Каффе. Когда мы въехали в город, пирамида, окруженная деревьями и низкой балюстрадой, заставила нас остановиться и спросить, что это за памятник. Нам ответили, что это фонтан, но почему-то без воды. Оказалось, что господин N., желая помочь жителям в восстановлении утраченных источников, приказал воздвигнуть эту пирамиду, и теперь они ищут воду. Это все равно что ставить телегу впереди лошади, что не редкость для русских.

Когда мы ехали вдоль красивой бухты, то миновали бульвар, где стояли два замечательных здания – суд и почтовое отделение. В Каффе нас хорошо разместили в гостинице, которую держал француз, зарекомендовавший себя отличным поваром. На той же площади мы осмотрели древнюю мечеть, покрытую большим, но низким куполом. Как мы обнаружили, это теперь была римско-католическая часовня, хотя мусульманский символ, полумесяц, возвышавшийся над тремя арками, все еще провозглашал ее прежнее назначение. На ее минарете, откуда обычно взывал мулла пять раз в день, призывая мусульман к службе, теперь были подвешены несколько маленьких колоколов, и их звон созывал христиан на мессу.

Я читал различные рассказы о древней Каффе и вспомнил слова о величии и важности Феодосии, рассматривая ее с только что упомянутого минарета. Этот прославленный город – маленький Константинополь – сейчас занимает небольшое пространство между заливом и холмами. В городе всего несколько улиц, и почти ни одна из них не казалась ровной. Со всех сторон были видны бесчисленные развалины, а здания, возведенные правительством, казались лишь несколькими лучами света, пробивавшимися сквозь черную тучу, чтобы ощутимо увидеть контраст настоящего с Каффой прошлых дней. За стенами почти не было видно ни сада, ни зеленого листа, ни дерева. Трава, полевые цветы и сорняки, веселые краски которых весной оживляли это место, уже высохли и увяли, а бесплодные горы, возвышавшиеся амфитеатром, казалось, отражали величественный мрак, нависший над всем городом. Взгляд с удовольствием переключался от созерцания этой сказочной сцены на прекрасную Феодосийскую бухту, чьи ныне почти безмятежные воды когда-то были заполнены флотилиями судов, а в городе проживало 36 000 человек, с пригородами – около 44 000. Каффа в древности называлась Ардабда, или город семи богов.

Каффа. Художник К. Боссоли, 1840–1842

В период наибольшего процветания, при генуэзцах, ее часто называли Крымским Стамбулом или Крымским Константинополем, и даже в наши дни татары иногда называют ее Кучук-Истамбулом, или Малым Стамбулом.

Согласно Хеберу[154], до завоевания Крыма Каффа состояла из 16 000 домов. Несомненно, что это был большой город, великолепный и процветавший. Паллас писал, что при генуэзцах Каффа была самым благоприятным городом в Тавриде для торговли, она стала богатой за счет торговли под властью татарских князей, а ее население пополнилось армянами и греками. Но с тех пор, как русские стали хозяевами Крыма, после войны с турками и последовавшей эмиграции как местных жителей, так и иностранцев Каффа настолько обезлюдела и разрушилась, что, за несколькими исключениями, представляла собой огромную массу руин. Паллас не решился добавить, что татарам больше не разрешалось проживать в приморских городах, главным из которых была Каффа, что город затем стал резиденцией греков, армян, евреев и русских, а также там расположился русский гарнизон.

Согласно новейшей статистике Крыма, количество домов в Каффе составляет 728, и по этой оценке каждая высушенная на солнце хижина и каждая покрытая глиной лачуга должны быть удостоены названия дома. Холдернесс писала, что население Каффы составляло 3000 душ, что