Глава 6

В когтях Венецианского льва

Новые хозяева Корфу довольно скоро столкнулись с претензиями турок на овладение островом: в 1430 или 1431 году Али-бей произвел набег на Корфу, своеобразную «разведку боем», однако получил настолько достойный отпор, что «по-серьезному» османы не показывались там вплоть до 1537 г. – впрочем, у них, должно быть, просто в глазах рябило от многообразия целей, которые они успешно достигали одну за другой. Начиная, конечно же, со взятия Константинополя. Падения Царьграда ожидали многие, хотя в то же самое время до конца так и не верили в возможность этого. Венецианцы отправили-таки на помощь гибнущему городу свой флот из 15 галер и двух транспортных судов, но он уж воистину «поспешал медленно», так, чтоб вовремя не попасть – авось, византийцы и сами отобьются, а нет – на руках командующего Джакомо Лоредано уже были инструкции, как дипломатично-обходительно вести себя с турками в случае падения Константинополя. Как пишет историк Венецианской республики сэр Джулиус Норвич: «Где же, в самом деле, пропадал в это время посланный Венецией флот? Ответ на этот вопрос следует искать в бумагах сената, из которых следует, что генерал-капитан Джакомо Лоредано получил приказ отправляться в плавание только 7 мая, следовательно, раньше 9 мая он никак не мог отбыть. Ему было велено остановиться у Корфу, подобрать там еще одну галеру, затем загрузиться провиантом в Негропонте (т. е. на Эвбее. – Е.С.), потом следовать к Тенедосу, ко входу в Дарданеллы. Здесь ему надлежало встретить еще одну венецианскую галеру под командованием некоего Альвизе Лонго, вышедшего из Венеции за три недели до этого и производившего разведку у турецких позиций. Только после этого все они должны были идти на Константинополь. Неудивительно, что Лоредано, имея такой пакет инструкций, не успел вовремя». В то же время город доблестно защищали находившиеся в нем венецианские воины, моряки и купцы, которых погибло порядка 550.

Сложно сказать, как оценили венецианцы потрясающее эффективное действие османской артиллерии, метавшей более чем полутонные каменные ядра в старые византийские стены (башня у ворот св. Романа, например, была снесена до основания с одного выстрела) – по крайней мере, родосские рыцари-иоанниты быстро извлекли урок и начали возводить вокруг своих старых прямоугольных башен многоугольные бастионы; новые башни строились исключительно округлые, чтобы удачнее отражать ядра.

А тем временем турецкая военная экспансия широчайше распростерла свои крылья над Средиземноморьем. Янычар Константин из Островицы приводит следующий интересный эпизод в своих мемуарах, характеризующий завоевательную политику султана Мехмеда II (1432–1481 гг., правил в 1444–1446 и с 1451 г.): «Султан велел принести большой ковер и расстелить его, посередине положил яблоко и загадал им такую загадку: «Может ли кто-нибудь из вас взять это яблоко, не вступая на ковер?». И они рассуждали между собой, думая, как взять это яблоко, не вступая на ковер, и как это может быть. И никто из них не постиг этой шутки. И султан, сам подойдя к ковру, взял обеими руками край ковра и скатывал его перед собой и шел за ним, пока не достиг яблока, а затем раскатал ковер, как он и был, и сказал вельможам: «Лучше гяуров теснить понемногу, нежели углубляться в их землю». Еще одна зарисовка того же автора явно показывает, что турки прекрасно осознавали разобщенность христиан, позволявшую выбивать противников поочередно: «В это время прошел слух, что папа со всеми христианами выступил против турок. Султан, опасаясь, чтобы все христианские земли, которые он захватил, не поднялись против него, послал за главными вельможами в своей земле, чтобы они приехали к нему, и, держа с ними совет, говорил: «Мы слышали, что гяуры хотят на нас выступить с большой силой; что вы на это скажете?»… И сказал один вельможа по имени Эзебек Авранезович: «Счастливый повелитель, давно говорят об этом римском попе, что он намеревается со всеми христианами напасть на нас. Если бы он даже ехал на свинье, он давно был бы у нас. И поэтому, что вы начали делать, то и продолжайте, не обращая внимания на вести от гяуров». И все его речь… похвалили».

Венеция, как и прочие соседи новой империи, быстро почувствовала плоды этой политики. В 1470 г. ею была потеряна Эвбея (Негропонт); в 1479 г. – Морея и остров Лесбос; впрочем, потом поначалу показалось, что все может обойтись – сменивший умершего Мехмеда Завоевателя султан Баязид II (1447–1512 гг., правил с 1481 г.) сделал по направлению к Венеции ряд дружественных шагов – отменил ежегодную дань, возложенную его отцом, снизил пошлины и сдал в аренду остров Закинф – это было весьма важно, потому что он прикрывал подступ к Корфу. Однако было ясно, что даже при относительно миролюбивом султане рыба с птицей гнезда не совьют, и действительно, к началу следующего века ситуация начала ухудшаться – венецианские города в Далмации, взбунтовавшись против «хозяев», призвали турок, турецкие корсары опустошали побережье, и в результате многодневного открытого морского столкновения у Сапиенцы в августе 1499 г. (в котором добровольцем принимал участие венецианский капитан с Корфу Андреа Лоридано) венецианцы понесли поражение, поведшее к потере Лепанто; турецкий визирь заявил венецианскому послу 28 февраля 1500 г., намекая на известную ежегодную церемонию символического обручения дожа с морем (Sposalizio del Mare) в знак владычества Венеции на морях: «Передай синьории, что их обручение с морем закончилось. Теперь наш черед». Так в 1500–1503 гг. были утрачены Кефалония, Модона, Корона, Наварин; в 1501 г. – Дураццо; уже позднее, в 1537–1540 гг. – Навплион, Монемвасия и ряд островов; в 1571 г. – Кипр, в 1669 г. – Крит. Так рушилась цепь венецианских морских форпостов, в которой Корфу начинал играть все более важную роль. Остров уже начали именовать «сердцем и душой» Венецианской республики, ее «краеугольным камнем».

Автор полагает, что решающую роль в первоклассном укреплении венецианцами Корфу сыграла трехмесячная осада Родоса турками в 1480 г. Родосская крепость в целом выдержала уничтожающий обстрел османских «базилик», однако по бесславном для турок окончании осады являла собой печальнейшее зрелище, особенно итальянский и английский участки обороны – башни были снесены артиллерийским огнем практически «под корень», стена обращена в крошево, ров засыпан каменными обломками укреплений. Однако в бедствиях и разрушениях осады великий магистр иоаннитов Пьер д’Обюссон (1423–1503 гг., правил с 1476 г.), первоклассный военный инженер, увидел совершенно новый тип крепости, прототипом которого отчасти являлись итальянские бастионные крепости, однако некоторые конструктивные решения были применены им на Родосе впервые и опередили свое время. Магистр распорядился выстроить в 12 метрах от старой стены новую, и все пространство между ними засыпать землей и битым камнем – такой стене не были страшны никакие чудовищные выстрелы турецких «базилик». Высота башен была понижена – высокие башни являлись пережитком и всего лишь отличной