Я фыркнула и покачала головой, улыбаясь про себя. Краем уха услышала объявление об окончании посадки. Стюардессы раз пять повторили, что все места забронированы, а я все ждала, когда кто-нибудь сядет рядом…

Но люки закрыли, а места рядом все пустовали, как и в ряду напротив. Оглянувшись, я увидела, что остальные места в самолете заняты.

В голову пришла нелепая мысль. Может… Нет…

Прошло целых пять минут, прежде чем он ответил, хотя три маленькие точки мигали все это время.

Голова закружилась. Это просто сумасшествие.

Я откинулась на спинку сиденья и включила «Развалюху» [15], удивляясь тому, почему этот по-настоящему безумный поступок так меня зацепил.

* * *

Когда мы приземлились, все стало еще нереальнее.

Элегантный лимузин повез меня по извилистым улицам Бостона. Все вокруг искрилось электрической энергией: город шумел, люди суетились, спеша по своим повседневным делам. Над ними возвышались здания, чьи кирпичные и каменные фасады резко контрастировали на фоне голубого неба. Эклектичное сочетание старого и нового заставило меня отчаянно захотеть исследовать каждый уголок этого города.

Машина петляла по улицам, словно мы находились на обзорной экскурсии, но наконец остановилась перед отелем. Водитель открыл для меня дверь, и я вышла, сразу почувствовав себя переполненной ощущениями. Мир, в который привел меня Линкольн, сильно отличался от всего, что знала я.

Интересно, можно ли к этому привыкнуть. Перестать беспокоиться о том, когда ты поешь в следующий раз. Или сможешь ли сохранить крышу над головой.

Я миновала вестибюль отеля, восхищаясь его роскошным интерьером и величием. Мраморные полы блестели под ногами, а висевшие над головами большие современные люстры сверкали подобно бриллиантам, прошедшим через руки самых искусных ювелиров. Персонал отеля обращался как с королевой. И конечно меня отвели в долбаный люкс, который забронировал для меня Линкольн.

От прогулки по номеру кружилась голова. Люкс поражал своими размерами: он вмещал три спальни, и в каждой стояли кровать королевского размера, застеленная мягким белым постельным бельем, и диван с бархатной обивкой, а из панорамных окон открывался захватывающий вид на городской пейзаж.

Я смотрела в окно на ослепительный город и вдруг услышала, как позади со щелчком открылась дверь.

Я не обернулась. Просто следила за отражением в окне, как он идет прямо ко мне.

Линкольн обхватил меня руками и лицом уткнулся мне в шею, словно мы разлучались на недели, а не на несколько часов.

Я почувствовала облегчение. Пугающее, сногсшибательное облегчение, которое можно ощутить, только воссоединившись со своей душой, которая живет в теле другого человека.

Становилось все труднее и труднее отдаляться от него хоть на секунду.

Обмякшее тело мамы на полу, по ее щекам текут слезы, из руки торчит игла, которую она даже не потрудилась вытащить…

«Хватит!», – закричала я мысленно. Потому что мозг просто не хотел отключаться.

– Я скучал по тебе, – пробормотал Линкольн с болью в голосе, будто страдал.

Я только молча кивнула. Я тоже.

* * *

Мы сели в лимузин, и меня сразу же сразил сильный запах духов. Раздавалось громкое, пронзительное хихиканье пяти полураздетых девушек, облепивших товарищей Линкольна по команде. Как мне объяснили, их называли хоккейными зайками – охотницами за богатыми спортсменами. Они отчаянно хотят заполучить член хоккеиста, чего бы им это ни стоило.

Девушки распускали руки, поглаживая парней по груди, плечам, бедрам. Они жаждали привлечь к себе внимание. Линкольна все это ничуть не смутило, он и глазом не моргнул, пока хоккейные зайки заискивали перед ним и его друзьями. Он болтал с Ари, игнорируя всех, кроме меня. Удивительно, каким увлеченным он казался во время разговора с Ари, и одновременно ловил каждое мое движение, каждый вдох. Он посадил меня к себе на колени, одной рукой обняв за талию, а другой мягко скользил вверх и вниз по моей ноге, отчего по всему телу бежали мурашки.

От девушек горячими волнами исходила ревность, будто жар от бушующего костра. В конце концов Линкольн и Ари были главными трофеями, игроками, которых они все отчаянно желали.

Боже, они и понятия не имели, насколько Линкольн на самом деле горяч. И чем он был занят всего час назад.

Спиной я прижималась к окну. Линкольн обхватил мой сосок губами, пока трахал киску двумя пальцами, а большим ласкал мою попку…

Поездка до ресторана длилась относительно недолго, но из-за постоянного хихиканья заек и их надоедливого воркования сложилось впечатление, что мы ехали целую вечность. Честно говоря, я была удивлена, что они не оседлали парней прямо у нас на глазах.

Когда машина наконец остановилась, я слезла с колен Линкольна и пригнулась, чтобы выйти из лимузина, а он шлепнул меня по заднице. Одна из девушек уже вышла, на лице ее блуждала широкая улыбка, словно мы были давно потерянными лучшими подругами или кем-то в этом роде.

– Это самый дорогой ресторан в городе, – прошептала она мне на ухо и взяла под руку. Ну конечно, она отслеживает такие моменты.

Меня спас Линкольн. Он внезапно оттащил меня в сторону. По всей видимости, девушкам тоже не позволялось ко мне прикасаться. То есть, по сути, меня нельзя было трогать никому на этой планете.

Мы устроились за большим столом в отдельном зале. Усевшись, Линкольн сразу прижался ко мне боком.

Вдруг с другой стороны на мои плечи легла чья-то рука.

– Итак, как поживает моя девочка? – спросил Ари с ухмылкой. Он притянул меня к себе и лицом потерся о мою голову, будто мы принадлежали стае волков, и он помечал меня своим запахом.

– Похоже, ты правда хочешь умереть, Ланкастер, – хрипло проговорил Линкольн и притянул меня обратно, приглаживая мои волосы так, словно Ари причинил им боль.

– Выглядишь сногсшибательно, но в джерси с моим номером смотрелась лучше, – Ари развратно поиграл бровями, напоминая о его маленькой шалости на первой игре.

Сегодня же Линкольн вынудил меня надеть его джерси, в то время как другие девушки облачились лишь в намек на одежду. Похоже, он был одержим идеей, чтобы я носила одежду с его фамилией.

Линкольн вздохнул, поднял стакан с водой и выплеснул содержимое прямо в лицо Ари. У меня отвисла челюсть, а остальные ребята покатились со смеху. Ари покачал головой, вытер воду с лица, и его губы растянулись в самодовольной ухмылке.

– Я тоже