Я нахмурилась, потому что ничего подобного не ощущала.

– Думаю, мне лучше просто отступить, – пробормотала я. – Кевин сказал, они не выдвинут обвинения, если я уйду по-тихому. У меня нет денег на долгий судебный процесс, да вообще на любой.

Линкольн немедленно открыл рот, чтобы возразить, но я добавила:

– И я не возьму на адвоката ни цента из твоих денег.

Он посмотрел на меня, нахмурившись.

– Иди сюда, девушка мечты, – Линкольн заключил меня в крепкие объятия. Он держал так, словно никогда не хотел отпускать. Затем он усадил меня на барный стул.

– Я знаю, что тебе нужно, – уверенно заявил Линкольн, направился к огромному холодильнику и достал из него нечто, завернутое в фольгу. – Одно из самых знаменитых блюд миссис Бентли. Буррито!

Я сомневалась, что вообще была в настроении есть, но кивнула и стала наблюдать за тем, как он аккуратно разогревал буррито и выкладывал его на тарелку вместе с нарезанными клубникой и ананасом. Кухню наполнили ароматы чоризо и яиц, и у меня даже заурчало в животе. Линкольн поставил тарелку передо мной, затем приподнял меня со стула, уселся на него сам, а меня усадил к себе на колени. Его губы растянулись в легкой улыбке, потому что он прекрасно понимал всю нелепость нашего милого поведения.

Однако я не стала его упрекать. Мне хотелось быть к нему поближе. Я попыталась откусить кусочек, но глаза наполнились слезами. Просто безумие. Линкольн так понимал меня и без колебаний поддерживал, становясь моей опорой.

– Ты убиваешь меня, когда плачешь, – пробормотал он, поглаживая меня по спине.

Я шмыгнула носом.

– Прости. Обычно я не такая расклеенная.

Линкольн запустил руки в мои волосы и приподнял голову, чтобы я посмотрела на него.

– Эй, все в порядке. У тебя просто сложный период. И мне повезло быть рядом с тобой.

– Черт, – рассмеялась я, сдерживая всхлип. – Ты до смешного идеален. И в голову не приходит, что в тебе может не нравиться.

Его взгляд дрогнул, тень упала на его прекрасное лицо. Вероятно, Линкольн вспоминал, что рассказал о своем брате.

Но от этого откровения мои чувства к нему только возросли. Меня утешало осознание того, что и у Линкольна разбивалось сердце. Только благодаря этому он мог понять меня.

Линкольн решил отвлечь меня рассказами о розыгрышах, которые они устраивали новичкам в том году. Я вдруг осознала, что смеюсь над его шутками и забавными историями, на мгновение забыв обо всем остальном. Напряжение в моем теле ослабло и сменилось ощущением привязанности, от которого становилось трудно дышать.

Как он нстолько быстро стал в моей жизни необходимостью? Это пугало.

Но к концу завтрака тяжесть с моих плеч спала окончательно. И каким-то образом я согласилась поехать с ним в Бостон на выездные матчи… сегодня же.

Глава 30

Монро

Я не понимала, как сюда попала. Прямо сейчас в аэропорту я ждала посадку на первый в своей жизни самолет.

Самая дальняя поездка случилась судьбоносной ночью, когда я сбежала из Хьюстона в Даллас, а теперь я собиралась лететь через всю страну в Бостон. В детстве я мечтала путешествовать по миру и искать приключений. И вот она я.

Линкольн в очередной раз разрушал все мои защитные барьеры и воплощал мечты в реальность.

Очутившись в аэропорту, я пыталась вспомнить, почему вообще отказывалась ехать. Ах да, потому что у меня была работа, о которой нужно было беспокоиться…Я отогнала эту мысль. Уволили меня сегодня утром, а Линкольн купил авиабилет несколько дней назад. На всякий случай, как он сказал. И я просто пребывала в восторге.

Я снова открыла билет в приложении, чтобы проверить все в пятидесятый раз. Линкольну пришлось объяснить мне весь процесс, ведь при одной только мысли о путешествии в одиночку я начинала страшно переживать. Ему пришлось лететь на другом рейсе вместе с командой, и я чувствовала себя словно младенец без любимого одеяльца.

Еще я казалась себе идиоткой из-за того, как мало знала обо всем. По сравнению с Линкольном, я ничего не добилась. И его это вроде как не волновало. Вообще-то, ему это словно… нравилось. Ему нравилось учить меня всякому. Нравилось заботиться обо мне. Он уже миллион раз написал, уточняя, все ли со мной в порядке. Он даже заказал кофе из «Старбакс», который уже дожидался меня в зоне выдачи, потому что я переживала, что из-за очереди могу опоздать на рейс.

Складывалось впечатление, что Линкольн наслаждался тем, что я начала зависеть от него во всем. Словно ему требовалось ощущать себя нужным. Как и мне хотелось чувствовать, что кто-то нужен мне. И я не могла отрицать, что во всем этом был определенный кайф.

Но еще я чувствовала себя уязвимой, словно оказывалась в его власти. «Нужно быть осторожнее», – шептал мой разум. Но сердце, похоже, плевать на это хотело.

Я снова проверила билет и только сейчас поняла, что лечу первым классом.

Я немедленно отправила Линкольну сообщение.

Объявили посадку, и я немедленно вскочила со своего места, но не потому что пыталась зайти быстрее всех, а потому что отчего-то боялась, что самолет непременно улетит без меня, если я не сяду в него по первой просьбе.

Пока я стояла в очереди, мое сердце колотилось о грудную клетку, как пойманная птица. Не покажется ли самолет слишком маленьким, слишком тесным?

Внезапно от мысли о том, что я поднимусь так высоко в небо, у меня вспотели ладони. Я глубоко вдохнула и попыталась взять себя в руки, пока у меня не началась паническая атака, а ведь я даже еще не села в самолет…

Стюардесса встретила меня теплой улыбкой, а затем я направилась к своему месту в салоне первого класса.

При этом шикарном виде мои глаза полезли на лоб. Ладно, тут красиво. Сиденья шире и удобнее, чем я предполагала, на них лежали мягкие подушки и одеяла.

Устраиваясь на своем месте, я обратила внимание на экран персонального телевизора, наушники с шумоподавлением, заметила еще пару удобных тапочек, маску для сна… Просто на всякий случай проверила, раскладываются ли сидения полностью.

Я чувствовала себя избалованной, но зато быстро успокоилась. Особенно после того, как стюардесса подошла с долбаным шампанским.

Я отпила немного и написала Линкольну.