Он прокашлялся и ответил:

– Твоя сводная сестра, Воронцов, творила под псевдонимом Редьярда Киплинга? В тысяча девятьсот девятнадцатом? Этот стих входит в сотню самых читаемых в мире.

– Вазелина дать? – предложил Максим, радуясь застрявшей в черепе руке патологоанатома, которую тот никак не мог освободить.

– Держишь его в нагрудном кармане?

Максим в ответ подмигнул:

– Вдруг буду целовать Киру на морозе. Ей должно быть всегда приятно.

– Хватит вам! Женя, прочитай стих Аллы, – подошла я к Камилю и разломала державшуюся на проволоке челюсть макета. – Что она вышила на юбках? Она ведь буквально выставила их напоказ в том году… но мы не видели. Я ничего не видела.

Женя набрал в легкие воздуха, готовый зачитать творение Аллы.

– Перевод дословный. Все-таки… язык уже мертвый и словарика к нему не осталось. Итак, слушайте:

Где прозрачные стрекозы

Оставляют след на глади

Лепестка, что тоньше розы,

Заходи ко мне, не глядя.

Здесь рождаются желанья,

Всходят морок, сумрак, рок,

Погибая в предсказаньи,

Всем готовый бугорок.

Приходи ко мне без страха,

Буду ждать тебя внутри,

Без крыла, моя ты птаха,

За судьбу благодари.

Где колосья льются речкой,

Где истоки зазеркалья,

Подсвети тропинку свечкой,

Здесь обитель состраданья.

Сложно быть простой и просто.

Вьются вьюгой мои стебли,

Из могил пробьются в гнезда,

И совьются, и прольются

Алым, красным, кровяным,

Коль отверстья пулевые,

Дверь в прощение…

Иные… прочитают, разгадают,

Им дарую я спасенье,

Остальным – освобожденье.

– Ничего не понял… – изрек Максим, – это точно на русском, а не на каком-то аллегорическом?

– Аллегория строки «всем готовый бугорок» яснее ясного, – соединил Камиль руки в замок под подбородком. – Остальное – загадка, послание, манифест.

На этих словах Камиль, Женя и Макс уставились на меня, словно я была переводчицей с языка Аллы на человеческий.

– Кир, какое имеется в виду спасение? Ты же девочка, ты носишь юбки. Кого можно юбкой спасти?

– В данный момент, Максим, я хочу спасти от юбки только свое тело и окунуть его в ванну с пеной.

– И я хочу, – подошел ко мне Макс, оттолкнув плечом Смирнова в сторону, – освободить тебя от всей одежды, что под юбкой.

– Видал! – усмехнулся Женя, хихикнув в сторону Камиля. – Моя команда, не спав три ночи, сделала перевод послания от самой Аллы, в котором про бугорки, свечи, пулевые отверстия и что-то льющееся кровавым, а эти двое флиртуют!

Камиль высказался во всеуслышание:

– Эти деструктивные отношения закончатся быстрее, Дунаев, чем твоя команда сделает перевод с блузок.

– Слушай, ты, – медленно развернулся к нему Максим, – снимай очки, умник. Выйдем перетрем.

Камиль отшвырнул в сторону мятый халат, очки и даже свои латексные перчатки выкинул.

«Его акупунктура!» – осенило меня. Воеводин говорил про акилари – нанесение травм с помощью нажатия на болевые точки. У кулаков Максима нет никаких шансов против пальцев Камиля!

Пока Камиль и Макс хватали друг друга за грудки, пока я и Женя пробовали их разнять, вывалившись из кабинета в атриум, все мы оказались возле чугунной спиральной лестницы. Наш гвалт и крики перекрыл спокойный голос Воеводина, спускавшегося в сопровождении гостя.

– И я ни капли не удивлен происходящему. Камиль, – строго посмотрел он на Смирнова, – почему Кира здесь?

А я что, заразная из-за токсина в мозге? Почему мне нельзя быть здесь?!

– Вы сказали, что токсин по воздуху не передается, – скрестила я руки, – я могу быть где угодно.

Камиль и Макс синхронно друг друга оттолкнули, уставившись мне за спину. Они поняли первыми, что дело не в токсине.

– Черт…

– Твою ж…

Я резко обернулась.

Следом за Воеводиным по лестнице шел Костя Серый. Он заглядывал в папку с документами, перебирая какие-то бумаги, и не сильно обращал внимания на случившуюся заминку и затор у спуска со ступенек.

Размахнувшись, Максим отвесил идеальный хук Камилю в челюсть. Еще немного, и тому потребуется проволока, чтобы собрать кости по кусочкам и вернуть их на место.

– Максим! – заблокировал его руки Женя, сгибая Макса пополам. – Перестань!

И только под звуки драки Костя наконец-то обратил внимание на всех нас.

В катакомбах было темно. Желтоватые светильники кидали на стены ржавые пятна, и такой же коркой покрывалось мое сердце почти уже год с последней встречи с Костей.

– Кира?.. Это ты? Здравствуй… – узнал он меня. – Ты, как всегда, в эпицентре событий?

«В эпицентре событий! – передразнил его голос Аллы у меня в голове. – Неблагодарный! Но он прав, моя Кирочка, он, как всегда, единственный болезненно честен с тобой! И никогда не врет, в отличие от всех остальных…»

– Повезло, что ты застрял внутри воронки, – не удержалась я от аллегоричности художественного образа: я, Камиль, Женя и Макс разбросаны по холодному полу катакомб, израненные каждый на свой лад, пока Воеводин и Костя все еще держатся на ступеньках водоворота-лестницы.

Они не с нами. Они в безопасности. Они еще не достигли дна, где уже давно нахожусь «снова я…».

Во мне выделилось столько адреналина, что я была готова вскарабкаться по металлическому шесту между витков лестницы наверх.

Но на мне была юбка.

Да… я решила, что художественность такого «побега» не в моем брутальном стиле.

– Тридцать метров, два раза налево, – кивнул Воеводин себе за спину, – запасной выход.

И я пошла прямо, мимо и одна, сдерживаясь изо всех сил, чтобы не чиркнуть взглядом по серым глазам Кости.

– Всем оставаться на местах, – прозвучал у меня за спиной голос следователя в лучших криминальных традициях. – Имею право задержать каждого за драку на двое суток до выяснения причин.

Задержал Воеводин парней или просто дал мне время уйти, не знаю. Прислонив браслет с автоматическим запуском к своему самокату-Франкенштейну, я рванула к дому. Из-за витрины кафешки на первом этаже мне махала рукой Алина, к которой специалист по животным привез Гекату, и с недавних пор Алина исполняла роль пушистик-ситтера.

– Кира! Ты не против, я купила новый ошейник для хоряши и сделала гравировку с твоим телефоном и адресом?

Геката радостно свистела, тыкая влажным носиком мне в ладонь.

– Спасибо, Алин. Очень красивый.

– Я ее покормила вареной курицей. А ты? Что-нибудь хочешь? Кофе, шоколадку, потрепаться? – повернула она ко мне экран мобильника с открытым сайтом Антона Коровина. – Ой, что это за болячки у тебя на руках? Ты ведь только что была на катере с ножами…

– А потом меня похитили, связали и бросили в подвал.

– Обалдеть… а