– Нет, не сообщил. И хорошо. Мы закрыли тему. Нам друг другу сказать нечего. Наши пути разошлись. Нет ни одной причины ворошить прошлое. И вообще, я слишком занята, чтобы с ним встречаться – даже если он рассматривает такой вариант.

– Ты закончила? – рассмеялась Марли. – Послушать, так Блейк тебе совершенно безразличен.

– Да! Настолько безразличен, как ни один человек в мире!

– Ну-ну.

Мне не нравилось, в какую сторону свернул наш разговор, и я бросила взгляд на часы.

– Пора закругляться, перерыв подошел к концу. Скоро увидимся. Я возьму свободный день на выходных через две недели и поищу подходящий рейс.

– Хорошо. Я рада, что ты будешь со мной. Спасибо, Рейч.

– А как иначе? Держи голову выше!

– Ты тоже.

Я послала Марли поцелуй и дала отбой.

Потом закрыла глаза и позволила себе пару секунд молча покричать. Слишком много новостей одновременно – тяжело переварить за раз. Марли наконец встретится с мамой – а я, вероятно, с Блейком. Если не в Нью-Йорке, то не исключено, что в Сент-Эндрюсе.

Я представила, как взгляну ему в лицо и услышу голос… и вдруг перед глазами все поплыло. Пришлось ухватиться за край стола.

– Возьми себя в руки! – пробормотала я с досадой. До сих пор не привыкла, что в самый неподходящий момент чувства берут надо мной верх. Очень обременительно.

– Монтгомери! – окликнули меня от стойки.

– Иду-иду! – Я скрепя сердце открыла глаза и проинспектировала свое отражение в стекле. Щеки раскраснелись, глаза блестят. Со вздохом поправила цепочку и серьги, затянула хвост потуже. Затем ободряюще подмигнула своему двойнику.

– Соберись. Ты можешь!

Торопливо допила фраппучино, встала, схватила со спинки стула фартук и заняла свое место за стойкой.

38. Блейк

Пошатываясь, я вырвался на волю из душного клуба. Ни одной секундой больше не смог бы вынести прощание с холостой жизнью без единой капли алкоголя. Целый день и целую ночь продержался, однако теперь с меня хватит. Едва не врезал парню, который толкнул меня на танцполе и расплескал мою колу. Наконец объяснил все ребятам и сбежал.

Остановившись посреди безлюдного тротуара, сделал глубокий вдох. Скоро пять утра; солнце еще не взошло. В воздухе чувствовалось первое дыхание осени. Я вытер вспотевший лоб и поднял воротник легкой куртки. Затем неторопливо двинулся вперед, не преследуя никакой цели.

Удивительно, каким умиротворенным казался Нью-Йорк в эти утренние часы. Лишь немногие люди уже торопились на работу; несколько гуляк покинули клуб и на нетвердых ногах отправились домой; мимо протопал уборщик улиц. А в основном пусто. Ни гудков, ни сирен – только осенний ветер гоняет по тротуару пластиковый пакет.

Хотя я не сообщал Рейчел о своем приезде, с первых часов в этом шумном и суматошном городе я видел ее повсюду. Ощущал ее присутствие, слыша, как чьи-то каблучки процокали по асфальту или как проезжающий мимо таксист громко выругался. Или когда из кафе донесся аромат шоколада.

Кофе! Да, кофе – это то, что мне насущно необходимо. Особенно если я хочу пережить еще один день с приятелями Девона.

Я огляделся. В поле моего зрения ни одного кафе не наблюдалось. Лишь темные витрины – некоторые даже закрыты на ночь защитными металлическими решетками. Я достал из кармана телефон и поискал в Гугл Мапс ближайшее кафе. Изучая маленькие красные точки в радиусе пяти километров, которые предлагали мне неограниченные возможности, выхватил взглядом название, показавшееся знакомым: «Бинс энд К°» – любимое кафе Рейчел.

Уголки губ поползли вверх. Посмотрим-ка, действительно ли там подают напитки, которые обещала Рейчел. Заведение не то чтобы прямо за углом, однако оно так и так открывается в шесть, а у меня достаточно времени пройтись. Я снова отравился в путь, задрав голову и разглядывая головокружительные небоскребы, верхние этажи которых начали медленно розоветь в первых лучах рассвета.

Свернув за угол, я уже издали узнал вывеску. «Бинс энд К°– лучшее кафе в городе с 1996 года!»

Еще одно утверждение, которое не мешало бы проверить.

Я немного повертелся перед витриной с боковой стороны. Даже сквозь стекло кафе выглядело уютным, хотя оно и было обставлено в деревенском стиле. Преобладали темные тона; барная стойка и столы изготовлены из массива акации, а вот сиденья – все что душе угодно: разномастные кожаные кресла, деревянные стулья и даже один диван. В уголке стоял стеллаж с книгами, а рядом табличка с приглашением взять любую книгу в обмен на другую. За барной стойкой громоздились всевозможные красивые бутылки с сиропами, винтажные коробки с чаем и кофе, а также алкоголь. Под потолком тянулись ничем не прикрытые трубы, придававшие заведению хипстерский шарм. Я прямо-таки видел Рейчел в одном из кресел. Как она, надев огромные наушники и сосредоточенно морща лоб, что-то печатает в планшете, при этом закинув правую ногу за левую и покачивая вверх-вниз безбожно дорогой туфелькой на шпильке.

Из грез наяву меня вырвали звуки – звякнул колокольчик, а затем что-то прошуршало. Это открыли дверь кафе и вытащили наружу доску. Молодой человек в бордовом фартуке присел на корточки перед доской и двумя мелками разного цвета написал специальное предложение на сегодня: фраппучино с тыквенным пюре и кленовым сиропом.

Я подошел ближе.

– Здравствуйте. Вы уже открылись?

Не поднимая глаз, он рисовал рядом с надписью крупную тыкву.

– Еще пара минут. Только сниму стулья со столов. Можешь заходить, там коллега примет заказ.

– Спасибо. – Я обогнул его и переступил порог. Снова звякнул колокольчик. Меня сразу окутал крепкий аромат свежеобжаренного кофе, теплый и ласкающий. Я потер онемевшие пальцы – по пути сюда даже не осознал, как замерз. Недостаток сна довершил начатое – захотелось взять чашечку крепкого кофе и притулиться в уголке дивана.

Я подошел к меню и изучил табличку с горячими напитками – предлагались добавки в виде всевозможных сиропов, шоколадной крошки и пудры, или на выбор соевое, рисовое и миндальное молоко.

– Монтгомери! – крикнул парень от входа. – Первый клиент!

За дверью у стойки послышались шаги, а следом появилась тень. Тень приблизилась, и в зал вошел бариста, на ходу повязывая темно-красный фартук.

– Кто же это так рано в субботу…

Рейчел подняла глаза, увидела меня у стойки и замерла как вкопанная.

Мое сердце пропустило один удар, и я уставился на знакомое лицо, которое в этом месте и в это время суток меньше всего ожидал увидеть. Затем сердце забилось с удвоенной скоростью, словно