Я больше не тот сорванец, что раньше. Былые беспечность и веселость иссякли. Настроение – спрятаться в тихий уголок, заснуть и проснуться, когда все уже закончится. Только бесконечные тренировки поддерживали в тонусе и не давали отчаяться полностью. А к вечеру уже ни сил, ни желания думать о будущем. Поэтому всё так и шло. Он мне: «Привет, как ты?», а я ему вымученное: «Все отлично! Скучаю по тебе. Желаю успехов!»

Оставалось семь дней до прихода комиссии, но чип контроля все равно выдавал печальный результат, когда я пыталась лгать чужим. Джон сказал, что сегодня мы взглянем на тренировки иначе и взял целый день отдыха на работе. А затем он, я и Лада пошли к озеру.

– Твои старания ни к чему не приводят, Дари,– строго сказал Джон.– Ты не понимаешь сути лжи.

– У меня не получается,– давясь слезами, ответила я.

– Так!– Джон взглянул на небо, прищурился от яркого света, походил по траве босиком, а потом присел на одеяло передо мной и Ладой и, глядя в глаза, сказал:– Давай разберемся… И прекрати реветь! Меня это раздражает!

Я замерла от его тона. Быстро вытерла мокрые глаза и выпрямилась. Джон довольно повел бровями и спросил:

– Скажи, ты когда-нибудь обманывала родителей?

Я опустила глаза и со стыдом призналась:

– Много раз.

Лада прыснула от смеха, но, заметив мой косой взгляд, прикрылась ладошкой.

– И что ты при этом чувствовала?

– Ну…– я пожевала губу и пожала плечом,– я не боялась, потому что знала, что мне поверят.

– А почему поверят?

Обдумывая ответ, я обратилась взглядом к подруге, но та лишь вытянула губы трубочкой и на секунду широко раскрыла глаза, намекая на поиски ответа в своей голове.

– Потому что… любят?– неуверенно предположила я.

– Ну разумеется!– подбодрил Джон.– А если бы обман раскрыли, что испытала бы?

– За некоторые вещи было бы очень стыдно,– нахмурилась я.– Может, меня даже наказали бы…

– Вот!– Джон поднял указательный палец вверх.– И у тебя даже не возникает сомнения, что тебе поверят, хотя последствия лжи могут оказаться очень неприятными и даже страшными. Согласна?

Я задумчиво кивнула. Это было очень схоже с моими ощущениями.

– Так чем же отличается ложь родным от лжи абсолютно незнакомым?– прищурился Джон.

– Незнакомые меня не знают и могут не поверить…

– Вот!– снова поднял палец вверх он.– Тут твое основное заблуждение.

Лада согласно закивала, будто сама обучалась лжи у этого же учителя.

– Ложь всегда ложь, говоришь ты ее близкому человеку, чужому – ничего не значащему для тебя, или тому, кого боишься. У нее одни законы, и действуют они всегда одинаково. Правдоподобия или фальши сказанному придает лишь твое восприятие того, кого ты хочешь обмануть. Страх перед объектом усиливает волнение и искажает твои физиологические показатели: сбивает с дыхания, глаза бегают, руки начинают нервно теребить что-нибудь… Но у незнакомого объекта пока нет никакого мнения о тебе, у него нет причин тебе не доверять, и изначально он воспринимает любые твои слова как нечто реальное. Если ты, конечно, не бредишь,– улыбнулся Джон.– Поэтому ложь должна быть похожа на реальность, просто перенесенная в другую плоскость. Замена одних понятий на другие. Равнодушие сделает тебя спокойной, любое неравнодушие – равноценно страху.

– Значит, нужно стать равнодушной к объекту, которого боюсь?

– В идеале – да, но это дается немногим,– усмехнулся Джон,– а вот понимание закономерностей лжи дает большую результативность…

– Вы – профессиональный лжец?– поражаясь такой продуманной теории, спросила я.

– Приходилось выживать,– многозначительно ответил он.

– Но я не могу быть равнодушной, от этого зависит слишком многое,– не представляя, как вообще можно научиться этому, ответила я.

– Тебе нужно быть сосредоточенной не на последствиях, а на процессе лжи, купаться в своей фантазии, представлять ее, будто это происходит или происходило на самом деле,– играя рукой в воздухе, проговорил Джон.

– Звучит очень легко, но я никогда не обманывала тех, кто намеренно будет следить за этим,– растерянно покачала головой я.

– С воображением придется поработать тебе самой. Это все-таки твоя голова. С физиологией уже полегче, ты правильно дышишь, но надо научиться делать это синхронно с воображением и речью. А вот, с чем я помогу тебе: поработаем над речевыми конструкциями, когда можно говорить абсолютную правду, но фактически лгать.

Это совсем загнало в тупик. Но спустя несколько часов упорной и терпеливой работы Джона со мной я была поражена тем, какие простые существуют уловки, чтобы дать заведомо ложный ответ, не произнеся ни капли лжи. Даже фантазию особо привлекать не требовалось. Лишь подобрать точные слова. Я никогда не думала о таких вещах, но сегодняшний урок стал открытием. Я словно начала прозревать и думать в нужном направлении.

Несмотря на ощущение простоты и легкости в нахождении слов, трудности обнаружились в следующие дни, когда я тренировалась обманывать всех, кто был в моем окружении. Задания Джона заставить поверить в мою ложь Антона, Светлану или Бориса проваливались каждый раз, как только я открывала рот, чтобы произнести ее.

– Дари, сканер уже не видит лжи – это отличный результат. Но ты слишком стараешься, поэтому ложь чувствуется людьми, которые тебя хорошо знают, и хомони ее тоже распознают. Ее слышно,– заметил Джон.– Ты притягиваешь много лишнего. Будь краткой и непринужденной.

– Думаю, надо потренироваться на наших друзьях. А то родители в курсе, вот и ловят ее на всем подряд,– предложила Лада.

– И на ком?– озадаченно почесала висок я.

– Это неплохая идея,– согласился Джон,– но как ты будешь отслеживать ее чип контроля?

– Ты дашь мне свой сканер,– заявила Лада.

– Допустим, я его доверю тебе,– нахмурился Джон.– Но Дари должна находиться на расстоянии не более трех шагов. Сканер могут увидеть. Нужно ограниченное количество объектов и удобное место.

– Доступ к телу ограничим, место найдем,– решительно кивнула Лада и, подмигивая, одновременно щелкнула языком.– Завтра в обед идем в парк. Ты, Джон, будешь неподалеку – следить за показателями чипа. А я буду рядом с субъектом – завлекать объектов.

Я выдавила скептичную улыбку и погладила шею, там, где вживлен чип. Джон и Лада еще немного поговорили о том, кого она пригласит и где мы расположимся для беседы. А я лишь сидела и переводила растерянный взгляд с одного на другого со странным чувством неверия, что все это происходит со мной.

Удивительно, но на встрече со знакомыми и бывшими однокурсниками я успешно справилась с волнением и была крайне убедительной, что даже Лада несколько раз переспросила меня потом, а где была ложь. Джон был доволен результатом.