- Внутри еще двое. Связаны, похоже – живы. Развязать, допросить, результаты доложить.

И неторопливым шагом отправился к нанимателю.

Меняла уверенно сидел в седле, а под распахнувшимся верхним стеганым одеянием виднелись потертые кожаные ножны, по очертаниям которых можно было угадать что-то, похожее на саблю с широкой елманью. Всадник нервничал, лошадь, чувствуя его беспокойство, пританцовывала на месте.

Меняла не стал разговаривать с воином сверху вниз и ловко спрыгнул с седла.

- Что скажете, кордмейстер? – с самой первой их встречи, тогда еще будущего нанимателя с воином, Сандор Менлик-ро упорно именовал его на людях «мастером клинка».

- Коротко? Карету перехватили по дороге, отогнали сюда. У покойника шишка на лбу и разбит затылок. Вероятнее всего, такие же шишки мы найдем и у тех двоих, что связаны в карете. Это почерк степных воинов. Они убивают без колебаний, но не любят убивать без причины. Для этого они используют самострелы, стреляющие шариками из подсушенной на солнце глины. Такое заряд оглушает, но не убивает. Я думаю, что в карете связанные слуги – кучер и берейтор. Покойник – слуга молодого господина, который ехал за каретой на лошади. И при падении с коня расшибся насмерть. Вон там – ближе к лесу – на земле начерчен круг, шагов в пять. Посреди круга торчат на палках три пары женских панталон. Степняки не стали раздевать женщин в такой холод, но оставили знак того, что те вошли в рабский круг. Юного кавалера я не вижу, но в центре поляны процарапан на листьях еще один круг, шагов в десять, и посреди него валяется сломанная рапира. Могу предположить, что юноша умудрился вызвать на бой предводителя охотников за рабами, но схватку ожидаемо проиграл. Единственное, что меня удивляет, что здесь не валяется его труп со спущенными штанами…

- Со спущенными штанами? Их интересуют юноши в этом смысле? – меняла удивился.

- Этого обычая степные воины придерживаются только в Империи и только с имперцами. Захваченного в плен с оружием в руках они считают воином и обязательно казнят, предварительно отрезав большие пальцы рук и мужские признаки. В Степи считают, что когда-нибудь, в Конце Времен, состоится посмертная битва между изгнанным на смерть в Степь Народом Волка и воинами изгнавшей их Империи. Но в Последней Битве могут сражаться только мужчины, способные держать оружие. Без мужских признаков – не мужчина, без больших пальцев – не удержит оружие. Но отрезать и то и другое нужно только при жизни, тогда и в посмертии этот человек не воин. Меньше воинов у Империи – ближе победа.

- Никогда не слышал об этом…

- При всем уважении, мастер Сандор, но Вы – не воин. У воинского сословия свои условности.

- У каждого сословия свои условности, кордмейстер. Что-нибудь еще?

- Багаж вскрыт, но думаю, что взяты только драгоценности и деньги. С захваченными рабами они ушли вот туда, - и старшина караванной стражи указал в сторону леса, где уже ничего нельзя было рассмотреть в сгущающихся сумерках.

- Сколько их было, кордмейстер?

- Здесь? Думаю, человек шесть.

- Когда это произошло?

- Примерно в то же время, когда напали на нас.

Меняла помолчал. Складка прорезала его лоб, он начал нервно расхаживать по траве. Наконец он решился.

- Я буду откровенен с Вами, кордмейстер. И то, что я сейчас выскажу, это просьба, а не приказ нанимателя. Я сразу говорю об этом, чтоб Ваше решение было свободным, – меняла сделал паузу. – Ваши таланты и воинские умения не перестают удивлять меня, и мне начинает казаться, что Вашим возможностям нет границ. Поэтому…

Меняла снова нервно прошелся туда-сюда по между лошадьми.

- Скажите, кордмейстер, есть возможность вызволить этих женщин? Или уже нет?

Воин покачал головой: «Вероятность этого очень мала, мастер Сандор».

- А все же? – настойчиво продолжал меняла. – Или они уже обращены?

- Нет, обращение, насколько мне известно, не происходит так быстро. Но как быстро – это секрет Народа Волка.

- Я объясню Вам, почему я так настойчив, - было видно, как в меняле борется нежелание раскрывать секреты со страхом упустить возможную прибыль. Прибыль победила. – Дама, которая вчера ужинала в одной таверне с нами и чья карета стоит перед нами – графиня Моника ап-Цанага. Вдовствующая графиня. Графиня молода, безумно богата и сумасбродна. Она плохо управляет своими имениями в Южных Провинциях, и несколько из них в залоге у нашей семьи. И у графини нет прямых наследников. Это значит, что как только придет новость о ее похищении, графство Цанага и другие ее владения уйдут в коронный лен. А Корона просто проигнорирует залоговые договоры. Моя семья была бы счастлива, если бы графиня сохранила свободу и вернула нам сама свои долги. Моя благодарность Вам лично, кордмейстер, была бы весьма велика.

- Упаси меня Хранитель Островов торговаться с менялой! – усмехнулся воин. – Весьма велика? Это сколько?

- Ну-у, - меняла замялся. Его глаза, бегающие из стороны в сторону вслед за размышлениями, меняющийся цвет лица, могли бы быть прекрасным представлением театра одного актера, изображающего битву двух рептилий в душе ростовщика. – Ну-у…

- Давайте так, мастер Сандор, – прервал затянувшееся молчание воин. – Вы ведь легко можете представить себе размер потерь вашей семьи, если графиня Моника будет признана похищенной со всеми вытекающими юридическими последствиями?

- Да, - легко согласился меняла. И тут же насторожился. – Так Вы знакомы с законами Империи, кордмейстер? Зачем я так старался объяснить ситуацию предельно просто?

- В том числе и для себя, мастер Сандор, - усмехнулся караванный старшина. – В том числе и для себя. Конечно, мы изучаем законы тех стран, где водим караваны. А то в некоторых Халифатах, если дать вооруженный отпор бандитам прежде, чем вам это разрешат официальные сопровождающие каравана, то можно оказаться преступником самому. И быть повешенным на той же виселице, что и бандиты. Конечно, я знаком с законами Империи. Но мы ушли в сторону. Так Вы можете оценить размер потерь?

Переход в «режим финансиста» произошел моментально: «Но конечно, оценить эти потери я смогу лишь весьма приблизительно, не имея перед глазами документов, того какая часть залога выплачена и какие проценты начислены…»

Воин поднял руку.

- Упаси меня боги торговаться с менялой! – воин был готов рассмеяться. – Мое предложение,