— Ну что, доволен? — Ширам отскочил от бьющегося в агонии зверя. Он даже не успел запыхаться. — Теперь мы закончили?

Великий Зверь в последний раз лязгнул зубами, уцелевший глаз закатился… и Учай исчез.

Ширам открыл глаза, вскинул упавшую на грудь голову. Что ж такое-то — снова задремал на крыльце! Да еще с мечом в руке? Ширам, хмыкнув, убрал клинок в ножны. Встал, потягиваясь, расправляя затекшие суставы.

Над Мравцем занималась бледная утренняя заря.

* * *

Тем же днем в Мравец прибыли Илень и Варлыга. С ними приехали Даргаш и Шаркан, привезя едва живую Янди. Никто уже особо не ждал ее выздоровления. Только Даргаш не терял надежды.

— Все мы слышали о том, что произошло на торгу, — сказал Варлыга, когда Ширам пригласил его на разговор. — Темное это дело с мальчиком-гусляром! Я обещаю, что самолично займусь им и доподлинно разузнаю, кто и зачем его убил…

— Благодарю, — ответил Ширам, качая головой, — и особенно за то, что помог успокоить Мравец. Но боюсь, зло уже совершено. Мне сообщают, что могила певца становится местом поклонения, а песню про Айну поют в каждом кружале, проклиная при этом арьев…

— И то верно, — кивнул Варлыга. — К чему искать убийцу мальчика, если он и так нам известен? Своими или чужими руками, его погубил слепец Зарни. Ведь это он отбирал и обучал мальчишек в Ладьве…

— Ах вот оно что. — Ширам, поколебавшись, сказал: — Меня ведь за колдуном сюда и прислали.

— А мы-то все гадаем, зачем к нам прибыло войско посреди зимы!

— Я послал людей отыскать и поймать Зарни. Но они вернулись ни с чем.

— Думаю, мы еще о нем услышим, — задумчиво протянул Варлыга. И добавил: — Я тоже благодарен тебе, государь-воевода, что ты не допустил кровопролития. Мало кто смог бы удержаться… Если бы земля дривов была ввергнута сейчас в новую войну с Араттой, это была бы не просто жестокая, но и бессмысленная схватка, в которой проиграли бы все. И я не только от себя говорю. Станимир думает так же.

— Станимир?

— Да. Я согласился возглавить Мравец, став младшим братом под рукой князя лютвягов.

— Насколько мне известно, Станимир собирался объявить Аратте войну.

— Он не станет этого делать.

— Почему ты так уверен?

— Это было моим условием.

— Гм, — промычал Ширам.

Такие новости требовалось крепко обдумать. И прежде всего — подать весть в столицу. Ширам как раз со дня на день ждал гонца с письмами из Лазурного дворца.

— Теперь что до изорян, — продолжал Варлыга. — О гибели Учая ты уже, верно, знаешь?

— Знаю, — помолчав, кивнул Ширам. — Догадывался…

— Вчера в храме Ячура разразился страшный пожар. Ходят слухи, что Учай настолько перешел всякую меру в богохульствах, что Болотный Брат пробудился и сам забрал его душу.

— И в это верю, — вспомнив ночное видение, ответил предводитель накхов.

— Теперь у изорян, как и раньше, не будет единого вождя. Они снова хотят жить, как деды завещали: каждый своим родом.

— А родичи Учая? Не захотят отомстить?

— Рода Хирвы больше нет, — развел руками Варлыга. — Толмай и его сыновья ушли на суд предков, уцелевшие разбежались. Говорят, в угодьях вержан теперь водится лишь нечисть. Ни один изорянин в здравом уме не поселится на другом берегу Вержи…

— А что Киран? Я слышал, его оборотни загрызли?

Лицо Варлыги стало вдруг возвышенно-строгим.

— Не оборотни.

Он сунул руку в поясную сумку и выудил золотое кольцо с печатью.

— Вот, возьми. Передай это кольцо твоему государю Аюру.

— Я узнаю это кольцо, — склонил голову Ширам, — а все же где сам Киран?

— Полагаю, это все, что от него осталось…

Ширам внимательно поглядел Варлыге в лицо:

— Кое-чего я не могу понять. Почему ты оставил мысли о мести арьям? Киран убил всю твою семью…

— Киран свое получил, — пожал плечами дрив. — А мстить Аратте… Она погибнет и без нас. Ее судьба предрешена — и не людьми, а богами.

Ширам нахмурился:

— С чего ты взял?

— Еще когда я копал Великий Ров, не мог избавиться от чувства, что эта работа напрасна… Но точно я понял это, когда шел ледяными подземельями под Змеиным Языком. Смертные и их царства — лишь пылинки на ветру богов… И ветер уже поднимается.

Варлыга поднял голову, словно прислушиваясь.

— Там, внизу, очень хорошо слышен его нарастающий рев…

Ширам содрогнулся, будто откуда-то и впрямь повеяло нездешним морозом.

— Что ж, увидим, — ответил он. — Пути богов нам неведомы. Моя судьба принадлежит Аратте и государю Аюру. Если они погибнут — и я с ними. Но прежде сделаю для них все, что могу.

— А мы останемся здесь, — ответил Варлыга. — И будем жить.

* * *

Мазайка и Шаркан сидели на остатках городской стены, глядя на реку и лес вдалеке. Никто при виде этих безлюдных заснеженных далей и помыслить не мог, что совсем недавно именно там разыгралось страшнейшее сражение, решившее судьбу дривского края.

— Отца убили, — проговорил Шаркан. — Повторяю сам себе все время, а поверить не могу… Я всю жизнь был с ним. Мы стояли вдвоем против всех. Работали, убегали… снова прятались и снова работали — вот и вся наша жизнь. А теперь совсем иначе. Я потерял отца и нашел мать.

— Мать?

— Помнишь богиню на празднике нового солнца? Это она и была.

— Такая красивая!

— Больше нет, — вздохнул Шаркан. — Учай едва не убил ее. И огненное болото… Но Даргаш говорит, она выживет — у него есть средство… И еще он сказал, что отец от нее-то и бегал всю жизнь… А я все равно ее не боюсь. Ей так больно… Знаешь, сперва я был мал, и отец заботился обо мне. А теперь я вырос и буду заботиться о матери. Думаю, это правильно. Что скажешь?

— Эх — вздохнул Мазайка. — Если б дед Вергиз вдруг сбежал из-за Кромки, я бы вообще ни о чем не думал. Просто обнял бы его крепко-крепко! И больше никогда не отпускал!

— А как же твоя сестра, которую ты все время вспоминаешь, — Кирья?

— Она мне не сестра… то есть не по крови сестра… но все равно! Тот мальчик, которого здесь убили, — гусляр Хельми… Варлыга верно сказал — Зарни нарочно послал его на смерть. А я этому злодею должен Кирью оставить?! Она же, дуреха, им восхищается, доверяет ему…

Мазайка решительно начал сползать со стены на землю.

— Ты куда? — удивленно спросил сын кузнеца.

— Собираться. На север пойду — сестренку искать!

Глава 18. Путь за Кромку

Кирья стояла на берегу и