всегда присваивали наши заслуги, и мы не могли никак защититься. Проводимая реформа меняет это. И мы готовы денно и нощно трудиться над ней, чтобы сравнять серых и полноцветных, – секретарь говорил с пылом, с жаром личности, перед которой открылись все дороги. Усталость слетела вмиг, обнажая истинную причину, по которой Богарт целиком отдавался работе. Он знал, что поставлено на кон, и изо всех сил старался достичь поставленной цели.

Король неторопливо вертел в руках перьевую ручку. Он сознательно не смотрел на помощника, сосредоточившись на его словах и на своих мыслях. Понимал ли Богарт, почему проводится эта реформа? Понимал ли он, что причина не в добрых намерениях короля, а в материальном благополучии королевства? В его дальнейшем процветании и прогрессе? Если и понимал, то не подавал вида, демонстрируя лишь исключительную преданность королю и его делу.

Закат подсветил лицо Никлоса, и Богарт инстинктивно отшатнулся. Король не знал, что, когда мысли заполняли его голову, глаза окрашивались чернотой. Нориус выбирался на свет, защищая носителя в период раздумий.

– На данный момент самые важные детали очередного законопроекта мы обсудили, а также составили план дальнейших действий. Все последующие задачи могут взять на себя младшие секретари, – начал говорить Никлос, подняв голову. – Знаешь, поначалу я хотел дать тебе небольшой отпуск, чтобы ты мог подумать о будущем и подыскать себе невесту, но ситуация изменилась. Артан – отличный маршал, но он не умеет думать… как слуга. Он не понимает особенность мышления сотрудников Секретариата. В отличие от тебя.

– Вы хотите направить меня в помощь кэрру Артану? – спокойно уточнил Богарт.

– Да. И чтобы ты набрал надежных серых драконов – выпускников академии себе в помощь. В дальнейшем, если вы справитесь с поставленной задачей, я собираюсь назначить тебя главой Секретариата. Соответственно, взамен провинившихся сотрудников, ты сам сможешь сформировать новые звенья данной организации.

Если бы не безупречная выдержка секретаря, он бы точно упал. Но он только качнулся вперед, сохраняя равновесие. Зрачки расширились, парень облизнул губы.

– Эти должности всегда занимали полноцветные… – пытаясь внести ясность, произнес он. Король кивнул, оглядывая своего помощника.

– Один из заключительных пунктов реформы, которых нет в документах, – ликвидация разделения между полноцветными и серокрылыми. Включая сами понятия «аристократия» и «наследные должности». Каждый дракон будет иметь возможность получить достойное образование и занять высокий пост, вне зависимости от места рождения.

В кабинете воцарилась звенящая тишина. Богарт переваривал свалившуюся на него информацию. Он то сжимал, то разжимал пальцы. А Никлос встал, обойдя стол, чтобы поддержать парня, когда тот буквально пал на колени перед королем и склонил голову в глубочайшем поклоне.

– Ваше Величество, я склоняюсь перед вами и клянусь служить вам до последней капли крови. И каждый серый дракон пойдет следом за мной, так как нет в мире более желанного, чем быть достойным вашей милости.

* * *

Оставшись в одиночестве, Никлос раскурил трубку и стал возле приоткрытого окна. Закат догорал светло-фиолетовым цветом поверх деревьев, из лабиринта доносилось заливистое пение перелетных птиц. Они прилетали каждый год и всегда забирались в самый центр живой изгороди, сооружая гнезда и заводя птенцов. Они знали, что на королевскую территорию редко забредают хищники: во время сна носителя нориус частенько расползается до самой усыпальницы. Поэтому и был создан лабиринт – место, где тьма могла беспрепятственно блуждать, не покидая территорию дворца. Это не означало, что король не мог ее контролировать, и не означало, что она способна сама решать, что делать и кого убивать, но нориус имеет хищную природу. Охота на ночных зверей – как развлечение для сонного разума.

Сейчас Ник позволил тьме разойтись по кабинету, щупальцами проверяя каждый предмет, будь то чернильница, чашка с кофе или книги на полках шкафа. В конце концов нориус, словно тонкая ткань, покрыл каждую поверхность комнаты, окрашивая все в абсолютно черный цвет, поглощающий свет из окна.

А король докуривал трубку, его мысли были черны, как и его вечный неразумный спутник. Он думал о предателях, что отравили невинную невесту. Думал о лживой Сэлавелии, только делающей вид, что хочет союза, а на самом деле мечтающей заполучить Селесту. Думал он и о Брошине, который откровенно мутил воду, но никак не мог быть предателем, так как не имел доступа в королевскую часть дворца, что еще больше портило настроение короля. Он прекрасно понимал, что всего несколько домов поддерживают его реформы, остальные явно или скрытно пытались вставлять палки в колеса, сопротивляясь грядущим изменениям.

В мыслях король все возвращался к предсказанию эльфов, он думал о проклятых морвиусах, о шелки и мертвых морских животных. Думал о ближайших и далеких планах. Размышлял, что нужно сделать вместе с Томаром, чтобы помочь Мирте.

Он думал и об Арте с Селестой. Он уже видел, как легко девушка отбирала внимание друга, и скоро они покинут его, создав семью. Слияние не оставит в их жизни места для короля, а значит, он останется один.

И это больно било по самолюбию Никлоса. Он создавал в голове тысячи комбинаций, как отсрочить их союз, и рушил созданное, понимая, как это неправильно – мешать близкому человеку обрести счастье. Эти две крайности боролись в нем, и он бесился, что не мог отказаться от этих мыслей.

Закончился табак, весь кофе выпит, король уже собирался сходить в библиотеку и почитать еще об истории своего рода, когда почувствовал какую-то тень среди деревьев. Он ничего не видел, но нориус радостно разошелся вокруг него, завиваясь спиралью от предвкушения.

После знакомства с ариусом тьма перестала пытаться убить Селесту, наоборот – нориус тянулся к ариусу, как к старому другу. И это было довольно приятным чувством.

– Наша маленькая белокрылая решила сбежать из дома? – насмешливо протянул Ник, оглаживая тьму и не давая ей покинуть комнату. – Посмотрим, куда она собралась?

Со стороны невероятно забавно было наблюдать, как молодая драконица якобы совсем незаметно пытается добраться до воды. Предупредив охрану, Никлос на приличном расстоянии следил, как Селеста прыгает в море и превращается в дракона, чуть не шлепнувшись о камни, а затем, загребая крыльями воду, выравнивается и медленно летит вдоль скал. Это было даже мило, ведь ясно – она нервничает и боится каждого подозрительного звука, потому что летит совсем низко, периодически касаясь лапами волн. Она смешно отфыркивалась, когда пена попадала в нос и глаза, даже чихнула пару раз, не догадываясь, как это громко звучит со стороны.

Патрульные все слышат, но старательно делают вид, будто не подозревают, что совсем неподалеку летит молодой дракон. Они отводят глаза, когда девушка поднимается