– Нет.

Мужчина оглядел усыпанный осколками пол.

– Я бросила в нее свечу, и она разбилась о стекло, ковер загорелся, и, пока я его затаптывала, фигура исчезла.

– Так это была она? – уточнил Эстивес.

– Да.

– Вы хорошо ее разглядели?

– Нет, только очертания. У меня горел свет, и было сложно различить что-либо за отражением в дверях.

– Можете описать эту женщину?

Я помедлила. Что Эван сказал им о моем состоянии?

– Очень высокая, худая, даже изможденная. Точно видение.

– Что?

– Скорее… фантом, не человек.

– То есть призрак? – Насмешливый скептицизм, судя по всему, был присущ его четким, точно обрубленным чертам лица.

– Ну, вид у нее был явно нечеловеческий, дикий. Очень длинные светлые волосы все запутались и свалялись.

– Больше похожа на бездомную?

– Наверное, – помедлив, признала я. – Бездомная одичавшая женщина.

– Она стучала? Звала вас?

– Нет.

– А тогда что?

– Наблюдала за мной.

– Просто стояла там и наблюдала?

– Да. Я работала за компьютером, вот здесь, за столом, когда почувствовала что-то и обернулась. Не знаю, как долго она там пробыла.

– Кто-то у нас обожает подглядывать? – Снова этот насмешливый скептичный тон. – Вы крикнули ей уйти?

– Нет. Я была потрясена. А потом она издала жуткий вопль, напугала меня, и я бросила свечу в стекло. И тогда загорелся ковер.

Эстивес окинул взглядом пятно. Потом пустой бокал на столе.

– Много сегодня выпили?

– Пару бокалов, в течение несколько часов. Я совершенно точно не была пьяна, если вы это имеете в виду.

– Вы сказали, что сидели за компьютером. Смотрели что-нибудь увлекательное?

– В смысле страшилку? – Улыбка вышла кривой.

– Да что угодно, что могло создать нужный настрой.

Не успела я ответить, как раздался треск рации.

– Да? – ответил он. – Держите меня в курсе, – выслушав донесение, велел мужчина, а потом обратился ко мне: – Мой коллега у дома говорит, что внутри кто-то есть.

– Это она? – ахнула я.

– Они проверяют. Я пока осмотрюсь здесь.

Отперев замок, он дернул за ручку, и стеклянная дверь послушно отъехала в сторону.

– Никуда не уходите. Я скоро вернусь. – Эстивес вышел и плотно закрыл дверь за собой.

Я опустилась обратно на кровать, поджав колени к груди, прислушиваясь к звуку шагов вокруг коттеджа. Свет фонарика ножом разрезал темноту. Я слышала, как он говорит в рацию и оттуда что-то каркают в ответ, но различить ничего не могла.

Шаги удалились, а затем вернулись и прошли к крыльцу. Через пару минут мужчина распахнул главную дверь.

– Мы ее нашли, мэм. Она в доме.

У меня глаза полезли на лоб.

– Так она вернулась? Она жива?

– Насколько мне известно, пульс есть. Ее нашли в ее собственной комнате, напилась и отключилась. Пойдемте, отвезу вас туда.

Сердце у меня колотилось как сумасшедшее.

– Она в ужасном состоянии. Ей может понадобиться врач.

– Ей оказывают всю необходимую помощь.

Схватив куртку, я прошла за Эстивесом к его машине, оставленной на служебной дороге, и залезла на пассажирское сиденье.

– Мой коллега говорит, она выглядит дико – длинные белые волосы как змеи. Подходит под ваше описание. Странно только, что вы ее не узнали.

– Узнала. Но сомневалась. Где она была?

– Боюсь, она сейчас не в состоянии говорить. Возможно, просто бродила где-то здесь.

– Все это время?

– Мы еще не знаем, как долго.

– А Эван знает?

– Мистер Рочестер? Да, мэм, мы держим его в курсе.

– Он, должно быть, потрясен.

– Я не говорил с ним лично.

Эстивес остановился рядом с другой машиной охранной компании. Рация снова затрещала, и голос проскрежетал:

– Вернули ее в мир живых. Похоже, она прикончила как минимум одну бутылку рома Don Q. Муж уже едет.

Так я действительно сейчас с ней встречусь. Сердце колотилось как ненормальное, в горле встал ком. Из машины я вышла, трясясь как осиновый лист, Эстивес тем временем продолжал говорить по рации.

Мы подошли к главному входу: везде сиял свет. Следом за Эстивесом я прошла к лестнице, но вместо того, чтобы подняться, он начал спускаться.

– Ее комнаты наверху, – сообщила я. – У обоих Рочестеров апартаменты там.

– У мистера и миссис Сандовалов, мэм, внизу, мне так сказали.

Сандовалов?

Мы начали спускаться, и до меня донеслись звуки музыки: тихая гитарная мелодия, печальное испанское контральто.

Я уже ничего не понимала.

На этом этаже тоже везде включили свет; мы прошли кинозал, спортзал и дошли до открытой двери в дальнем конце коридора. Музыка доносилась оттуда. И кроме нее – непрерывные завывания. Звук неизъяснимых страданий.

Следом за Эстивесом я прошла в темную спальню. Огоньки свечей вздрогнули от порыва воздуха. Запах темного рома, черного кофе и горящих ароматических трав. Еще один охранник стоял, склонившись над скрючившейся на стуле женщиной. Она сидела, закрыв лицо руками, с наброшенным на плечи пледом, а распущенные белые косы струились до пола. Ритмично раскачиваясь на стуле, она безутешно выла.

Быстро подойдя к ней, я опустилась рядом на колени.

– Аннунциата, – мягко позвала ее я.

Опустив руки, она посмотрела на меня. Горе в ее глазах было почти свирепым, а причитать она так и не перестала. Я подумала о ее трагической жизни – видеть своими глазами казнь сына и его жены. Невообразимый ужас.

Я взяла ее за руку. Большая ладонь была жесткой от множества шрамов и сжимала мою в такт покачиваниям.

– Lo siento, – прошептала я. – Мне очень жаль. – Я чувствовала почти непреодолимое горе за нее.

Но не ее я видела за стеклянными дверьми.

Глава двадцать вторая

Какое-то время я сидела у ног Аннунциаты. А потом на этаже выше раздался собачий лай, и через несколько мгновений в комнате появился Гектор. Передав жену на его попечение, я отступила в коридор.

Эстивес нашелся в спортзале, на краешке наклонной скамьи, с прижатым к уху телефоном.

– Да. Да, сэр… он только что приехал с двумя собаками. Он сейчас с ней. Да, сэр, без проблем. – Эстивес опустил телефон и посмотрел на меня. – Звонил мистер Рочестер. Хотел убедиться, что все улажено. Я сказал, все под контролем.

– Он мне позвонит? – спросила я.

– Не сказал, мэм.

В дверях появился второй охранник, Хендрикс, судя по именной плашке.

– Вы в порядке, мисс?

– Думаю, да.

Мускулатура Хендрикса выдавала в нем страстного качка. Рассеянно подняв левой рукой гирю в пятнадцать килограмм, он покачал ее на руке.

– Ну и ночка у вас выдалась, – сказал он мне.

Я кивнула.

– Где вы нашли ее?

– Сидела у дома со стороны боковой двери, в полной прострации. Похоже,