Шрифт:
Закладка:
Солистка группы громогласно затянула песню What’s Love Got to Do with It, и я тут же вспомнила маму. Как громыхала музыка в гостиной – Тина Тернер, Род Стюарт, Дэбби Харри. И мама танцевала под них с полным самозабвением, мотая головой и щелкая пальцами.
Всегда танцевала одна.
И меня ждет такая судьба? В конце концов я всегда буду танцевать одна?
«Бедная сиротка».
Мама ненавидела жалеть себя и никогда этому чувству не поддавалась. И я не поддамся – ни сейчас, ни потом.
Клинтон-который-не-Клинт принес мой заказ, и я попросила второй бокал вина. Группа тем временем перестала играть и ушла на перерыв. С жадностью проглотив половину еды и сделав еще глоток, я вспомнила о запечатанном конверте в сумке, выудила его и разорвала.
В бумажной папке с файлами лежали с десяток листов. Я взяла в руки первый: копия свидетельства о рождении. Озадаченно уставившись на него, я вдруг поняла.
Это мое свидетельство о рождении. Подтверждающее, что я родилась в 00 часов 01 минуту 26 февраля в детской клинической больнице Южного Оринджа, штат Нью-Джерси. Пол женский, вес три килограмма тридцать девять грамм.
Я глубоко вздохнула. Это досье, собранное службой безопасности Эвана. То, которое он сначала отказался мне давать.
Следующий документ: список адресов, где я жила начиная с колледжа. Тараканий рай в районе Уильямсберга, в котором мы жили с Холли Берген. Лофт Джереми Кэпшоу с грузовым лифтом в Бушвике, где я их застала с Холли, вернувшись от умирающей мамы. Квартира в Кэррол-Гарденс, за которую я потом ухватилась от безысходности.
Другой лист: мой договор о работе над «Темной Карлоттой». Во мне вспыхнул гнев. Как они вообще его достали?! Следом шла моя неутешительная кредитная история из «Experian» и «Equifax», удручающие балансы банковских карточек «Аmех» и «Visa».
Залпом допив второй бокал вина, я продолжила листать документы. Мамино свидетельство о смерти, подписанное ее онкологом, доктором Шерил Аминпур. Причина смерти: мелкоклеточный рак легких. Сердце остро кольнуло болью.
И еще одно свидетельство о смерти. Я вздрогнула. Свидетельство о смерти моего отца.
Дата смерти: 12 сентября 1994. Род занятий: инженер-механик.
Причина смерти: множественные травмы вследствие автомобильной аварии. Вердикт суда присяжных: самоубийство.
Я смотрела и смотрела на это одно слово: самоубийство.
К свидетельству была прикреплена копия вердикта, показания свидетелей. У отца недавно диагностировали депрессию. Неожиданно его машина, увеличив скорость, свернула под углом в девяносто градусов с правой полосы в левую опору автострады.
Самоубийство.
А мама мне ничего не рассказала. Позволяла считать его смерть несчастным случаем. Не мешала верить в ложь.
Остался последний документ: копия сообщения, полученного Эваном всего шесть дней назад:
«Джоанна Патрисия Мейерс, или „Фрогги“, родилась 26 ноября 1959 года, водительские права выданы в штате Аризона 1 декабря 1998 года. После этого – никаких упоминаний имени. Она могла выйти замуж или сменить имя иным способом. Дайте знать, если требуется дальнейший розыск.
Так получается, Эван до сих пор собирал обо мне сведения. Гнев снова залил щеки румянцем, но ненадолго. Нет. Ничего обидного здесь не было. Помощь в поиске тети Джоанны – скорее подарок. И внутри разлилось благодарное тепло за заботу.
Слишком рано я сдалась и прекратила поиски, пришло вдруг осознание. И скелеты в шкафах Торн Блаффса так увлекли меня, что я совсем забыла про свои собственные.
Схватив телефон, я быстро написала Элле:
«Слушай, я справлюсь, останусь дома, все ок. Огромное спасибо за предложение!»
От нее тут же пришел ответ:
«Это я тебя подругой с козами отпугнула?»
Улыбнувшись, я набрала:
«Нет!! Просто переборола себя и справилась со страхом».
«Ну, если передумаешь, ключ все еще в ящике».
Запихнув папку обратно в конверт и заплатив по счету вместе с немаленькими чаевыми для Клинтона, я забралась в «Лэнд-Крузер» и пустилась к шоссе по петляющим улочкам. Периодически я словно ныряла в туман: второй бокал вина был явно лишним, ну что за идиотка! Пришлось снизить скорость до минимума, остальные автомобили мне сигналили от души, проносясь мимо. С нечеловеческой концентрацией я проехала между двумя белыми валунами, оказавшись на ведущей к Торн Блаффсу частной дороге. Она снова показалась мне пугающей, по машине плясали тени, папоротники и кустарники поблескивали от росы между черных стволов деревьев. Впереди уже показался свет с мыса, и я немного ускорилась.
Тут в свете фар мелькнуло какое-то животное, и я ударила по тормозам.
Джулиус, старый бульдог, замер прямо посередине, уставившись на меня.
Что он тут делает, снаружи?
Схватив сумку, я вышла из машины. Бульдог доковылял до меня, с трудом принюхиваясь и шмыгая носом.
– Ну привет, мальчик. Ты как сюда попал? – Я похлопала его по голове. – Что, все уехали, а тебя забыли?
Из кустов донесся странный звук других шагов: топ-щелк, топ-щелк.
Гермиона! А щелкал ее протез. В зубах она несла какого-то мелкого зверька.
Меня пробрала дрожь. Почему они оба тут бродят в темноте?
Гермиона подошла ко мне со своей добычей: это оказалось не животное, а какая-то тряпка. Но когда я попыталась ее отобрать, собака вцепилась в нее изо всех сил и зарычала, довольная игрой.
– Плохая Гермиона, плохая! – Я дернула посильнее, и она сдалась, тут же разлаявшись. Тонкая ткань, льняная, а может, и синтетическая, грязная и мокрая, некогда бывшая белой или бежевой, сейчас уже не угадать.
Это же… моя пропавшая ночная рубашка.
От пугающей мысли я выпустила ткань, и она затрепетала на ветру, точно маленькая белая летучая мышь. Гермиона снова энергично залаяла.
– Пойдемте, ребятки, – позвала я. – Вам нельзя здесь оставаться. Идемте со мной. – Я попыталась отвести их к коттеджу, но Гермиона упрямо повернула к особняку, и Джулиус, мгновение поколебавшись, вразвалочку потопал за ней.
Дверь в кухню была открыта нараспашку.
Сандовалы уезжали последними, что за небрежность!
Или вернулся кто-то еще?
Света в доме не было, только тускло горел светильник на крыльце. Я заглянула внутрь: на полу стояли миски с собачьим кормом и свежей водой, из кухни виднелся мягкий свет ночника.
– Здесь есть кто-нибудь? – позвала я.
Будь в доме посторонний, собаки точно бы залаяли как сумасшедшие. Загнав их внутрь и закрыв за ними дверь,
