– Но ты ее действительно видел? – взволнованно уточнила я. – Она была жива?

– Нет. Я видел то, что хотел видеть. Иллюзию. И все.

Помолчав, я произнесла:

– Ты, должно быть, очень любил ее.

– Думаю, в самом начале да. Она была потрясающе красива. Даже больше, у нее была такая черта… сейчас уже редко встречающаяся черта… но мне постоянно хотелось ее защитить. Прийти ей на помощь. – Лицо его исказила горькая гримаса. – Очередная иллюзия. Когда она потеряла рассудок, оказалось, что в ней все время жило что-то извращенное. Я влюбился в красавицу из рекламы духов, а женился на чудовище.

– Я в это не верю. Кем бы она ни стала в результате болезни, не могу поверить, что она всегда была такой.

– Ты ее не знала. Она была способна на ужасные вещи.

– Какие?

– Ты спрашивала, могла ли она отравить мою собаку, – помедлив, ответил он. – Не могу утверждать, но… это возможно. – Покачав головой, Эван встал. – Мне уже пора. Я позвоню.

– Назад в Сан-Франциско?

– Да. Еще на пару дней.

Те звуки музыки и смех. Дразнящий голос: «Неужели ты опять в своем телефоне?»

– Судя по звукам, вчера ты был на вечеринке. Прости, что выдернула тебя сюда.

– Вечеринкой это вряд ли можно назвать. Я был на скучном вечере в ресторане с некоторыми членами правления «Дженовэйшн Технолоджис». – Он подхватил куртку. – Вернусь послезавтра. Могу приехать сегодня поздно вечером, если хочешь.

– Сюда? – криво улыбнулась я. – В эту хижину?

– Да, в эту хижину, – тоже улыбнулся Рочестер. – Думаю, нам стоит пока сохранить все в тайне.

– Почему? – Я замерла на стуле.

– Финансисты – люди капризные. Не хочу, чтобы кто-нибудь думал, что я занят чем-то еще, кроме этой сделки, и отвлекаюсь на что-то. Но это не обязательно, если ты не хочешь.

– Отису и Софии тоже нельзя говорить? – помолчав, уточнила я.

– Так было бы лучше. Фэрфакс секреты хранить вообще не умеет. И я понял, что София гораздо ранимее, чем кажется. Не знаю, как она это воспримет.

– Это правда, она может почувствовать угрозу, – признала я. – Перемены могут оказаться слишком внезапными. Но Гектор и Аннунциата узнают. Они, похоже, знают обо всем, что здесь происходит.

– Знают они или нет, все равно никому не расскажут. – Подойдя ко мне, он подхватил меня на руки. – Эй, это всего на пару недель. Три максимум.

– Мне надо тебя кое о чем спросить. – Я сделала глубокий вздох. – Ты встречаешься с кем-то еще?

Опустив меня, Эван озадаченно посмотрел мне в глаза:

– Конечно, нет. Я работаю сутками напролет последние восемь месяцев, когда бы я успел?

– Ты же работаешь вместе с кем-то.

– Свою работу и личную жизнь я строго разделяю. Почему ты спрашиваешь?

– Потому что я хочу знать. Ты мне ничего не обещал и ничем не обязан. Но я хочу четко понимать, как обстоят дела.

– Ну, теперь понимаешь. – Рочестер притянул меня к себе и поцеловал. – И мне действительно надо ехать. Оставляй одну из собак на ночь у себя. Минни. Она сможет тебя защитить.

– Защитить от чего?

– Да хотя бы от твоего же чертова воображения.

– Ладно. – У меня вырвался смешок. – Буду брать Минни с собой. Чтобы защищала меня от моего же чертова воображения.

Он уехал. А я вдруг поняла, что умираю от голода.

Насыпав себе в тарелку хлопья с мюсли, залив все молоком и положив сверху голубики, я проглотила еду в один присест. Туман сегодня начал рассеиваться рано, и день обещал быть теплым и ярким. В голове тоже быстро прояснялось.

Освободившееся место немедленно заняли сомнения. Как я тогда лихорадочно набрала номер и услышала на фоне шум и смех, тот дразнящий голос и музыкальный смех.

Доев хлопья, я поставила миску в раковину и открыла ноутбук. Набрала в поиске «правление „Дженовэйшн Технолоджис“»: пять мужчин и деловая женщина лет за шестьдесят, которая вполне могла быть обладательницей хриплого голоса и музыкального смеха.

Хотя я сомневалась.

Около часа спустя у стеклянных дверей появился Гектор Сандовал с двумя мужчинами в рабочей форме и с ящиками инструментов.

– Они починят двери, – сообщил он.

– Как ваша жена? – спросила я.

– Ей жаль, что она вас напугала. – Судя по его выражению, им обоим было совсем не жаль, да и вообще, спятила я со страха или нет, их не касалось.

Гектор исчез, а мужчины принялись за починку: зажужжала электроотвертка, они начали снимать перекошенные двери. Через несколько минут в коттедж постучалась троица бородатых мужчин в униформе для проведения, как они мне сообщили, работ по установке усилителя связи и проводки интернета.

Схватив сумку и компьютер, я сбежала в особняк, выбрав своим убежищем Морскую комнату.

Поставила компьютер на стол, и тот снова качнулся.

Под ножкой все еще был серебряный медальон.

Наклонившись, я снова закатала ковер. Расплывчатое темное пятно на деревянном полу никуда не делось. В комнате было не очень светло, так что красным оно не выглядело – только как будто его очень старались оттереть. И вроде было не таким большим, как я запомнила, всего лишь сантиметров тридцать в диаметре.

Но я не могла избавиться от мысли, что это была кровь.

И что в этой комнате произошло нечто ужасное.

Мне вспомнился жуткий шрам на шее Лилианы и шарфы, которые она начала носить с июня.

Все-таки шрам был очень похож на укус. А та старая собака, Делайла? Знать бы, приезжала ли сюда Лилиана.

Я опустилась в белый шезлонг, где так часто отдыхала Беатрис, глядя на бухту, на зазубренную скалу, напоминавшую сложенные в молитве руки. Марию Магдалину работы Донателло. А тот портрет Модильяни в башне, весь изрезанный? Мне показалось, это что-то личное – будто тот, кто в злобе уничтожил портрет, хотел на самом деле убить девушку на нем.

Или девушку, похожую на портрет. Как Лилиана.

Что, если… что, если шрам Лилианы не от укуса животного? И не от вампира. А от чего-то ужасающего, что и представить нельзя.

Беатрис

Торн Блаффс, 17 декабря

После полудня

– Ты совсем чокнутая, Беатрис.

Я помню. Девчонка по имени Лили сказала мне это в тот день в конце апреля. Она плела паутину, которая вылетала из ее сложенных губ, придавливая меня к месту.

– Он запрет тебя в какой-нибудь клинике, Беатрис.

А потом она рассмеялась звенящим смехом, и паутина разорвалась.

И тогда это случилась.

Вскочив со своего шезлонга, я прыгнула.

Я была гепардом, и передо мной была добыча. Девица по имени Лили.