В двери повернулся ключ, и я услышала рычание моего тюремщика, низкое, точно у льва в джунглях.

Но я не остановилась и продолжила писать имя вокруг оставшихся от девчонки лоскутов.

А потом лев схватил меня своими лапами. Он хотел вырвать мне горло, разорвать меня на куски и съесть заживо, я видела это в его глазах. В них читалась ненависть охотника, а я сейчас была его добычей.

Я ударила его ножницами так же, как заколола девчонку в раме.

Он снова зарычал, схватил меня за руку своей огромной лапой, и маникюрные ножницы выпали.

Скалясь, царапаясь и пинаясь, мне удалось вывернуться и сбежать.

Я снова была гепардом и бежала от него на всей скорости.

Лев взревел еще громче, яростнее и бросился за мной на всех четырех лапах.

Я добежала до лестницы, а внизу меня ждала Мария Магдалина. Я видела ее сложенные в молитве руки.

Теперь я помню. В тот день в конце апреля я прыгнула с верхней ступени, как гепард, прямо в руки Марии.

Глава двадцать четвертая

Как там говорят, тайный секс ощущается острее?

Этот тихий стук в дверь поздно вечером, от которого сердце билось как сумасшедшее и каждая клеточка тела вспыхивала огнем. Восхитительные мгновения, когда можно было касаться, исследовать, изучать каждый миллиметр тел друг друга, а потом устраивать поздний ужин прямо в постели, кроша на простыни фисташки и круассаны, болтать и смеяться до изнеможения, а потом засыпать, обнявшись. А на рассвете снова заниматься любовью, не обращая внимания на прилипающие к разгоряченной коже крошки.

Эта нервная дрожь, трепет возбуждения, когда я наблюдала за ним тайком, оказавшись на людях, вспоминая о наших переплетенных телах, и видела в его глазах, часто встречающихся с моими, и в улыбке отражение тех же мыслей.

Но бóльшая часть меня восставала против секретности. Мне хотелось кричать о нас с вершины утесов.

Хватать случайных прохожих и рассказывать, насколько нелепо, головокружительно живой я себя чувствовала.

И мне ужасно не нравилось, что нужно скрываться от Отиса и Софии.

На дворе стоял август, самое начало. Тумана стало меньше, дни стали жарче и ярче. Занятия по теннису у Софии закончились, и она перестала оставаться на ночевку в доме Пейтон – та, наверное, воспринимала ее как удобную компанию, чтобы было не скучно после уроков.

Я попыталась разговорить Софию, но она только сказала, что Пейтон «занята».

– Ты переживаешь?

София дернула плечом.

– Все нормально. Мне наплевать.

Алгебру она сдала на отлично, в чем я не сомневалась. В награду Эван взял ее с собой прокатиться на мотоцикле и поесть пиццу, поэтому весь следующий день София ходила повеселевшей.

Но следующим утром на урок она пришла надутой и только пробормотала: «Je m’emmerde» – «Меня все достало». От меня подхватила.

Эван стал проводить почти все время в Силиконовой долине. Я выводила Пилота на прогулку в одиночестве, и рано заходившее солнце пронизывало лес широкими лучами, точно на детском рисунке. Минни по-прежнему ночевала со мной. Иногда она поднималась, низко рыча, но потом быстро успокаивалась и ложилась обратно.

А я, проснувшись, часами не могла уснуть, крутя в голове ответы Эвана на мои вопросы. Такие простые, логичные. Иногда я приходила к выводу, что он говорил правду и у Беатрис были суицидальные наклонности. Все легко и ясно, все складывалось.

А следующей ночью снова видела пропавшие кусочки мозаики, которые, если их найти, покажут другой результат – тот, от которого меня пробирала дрожь.

Близился конец лета. Что же будет дальше?

4 августа я получила сообщение от Халима, стажера в офисе Эвана в Лос-Гатосе. Расписание поездки на мероприятие «Докторов без границ» в Лос-Анджелесе:

«Четверг, 10 августа, 13:00: отъезд на машине из Торн Блаффса в аэропорт. Пожалуйста, будьте на парковке в 12:45.

Четверг, 10 августа, 16:00: регистрация в отеле Shutters on the Beach.

Четверг, 10 августа, 18:30–23:00: коктейльная вечеринка и ужин в доме мистера и миссис Диллон Сароян. Пожалуйста, будьте готовы к отъезду в 18:00.

Пятница, 11 августа, 7:30: Отъезд из отеля в аэропорт.

Пожалуйста, ожидайте в лобби отеля в 7:15.

Дресс-код: вечерний. По всем вопросам обращайтесь ко мне».

Тем же вечером я спросила Эвана по телефону:

– Ты все еще хочешь, чтобы я поехала на это мероприятие?

– Очень рассчитываю на это.

– А как же держать все в тайне?

– Это не проблема. Ты сопровождаешь меня на скучное деловое мероприятие. Мы будем вести себя профессионально.

– Но я же так и не дала ответ, – напомнила я.

– Верно. Я все еще жду твоего решения. Да или нет?

– Да, – ответила я. – Мне бы очень хотелось поехать с тобой.

– Хорошо. Потому что мне бы очень не хотелось ехать без тебя.

Ехать в бриджах или голой я не собиралась, но на поиски платья у меня оставалось всего несколько дней. В итоге я попросила Софию помочь мне с выбором дизайнерского наряда в сервисе аренды платьев Rent the Runaway.

– Только ничего черного, – попросила я.

– Да, это не твой цвет, – слишком охотно согласилась она и выбрала очаровательное розовое платье. К нему у меня была пара модных босоножек, которые я купила в Нью-Йорке, а в качестве накидки нашла длинный шарф и еще одолжила у Эллы Махмед расшитый бисером клатч цвета слоновой кости. Она принесла мне его в кафе, где мы встретились, устроившись под оливами в саду, потягивая тоники с земляникой и киви.

– А можешь посоветовать парикмахера-стилиста? – попросила я. – Кого-нибудь, кто может сделать классическую прическу.

– В смысле, ты не хочешь, чтобы тебя обрили как меня? – широко улыбнулась она.

– Мне бы хотелось ирокез, но не уверена, что смогу с ним справиться.

– Ха, нет, у тебя свой стиль, и он тебе идет. Мой стилист просто чудо, можешь доверить ей что угодно. Ее зовут Джамайка. У нее все расписано, но, думаю, тебе местечко найдем. – Тут она неожиданно взглянула мне за плечо. – О, смотри, там Рик Мак-Адамс.

Я обернулась. Он только что вышел из кафе в сад в модном кремовом блейзере, белоснежных брюках без единого пятнышка и соломенной шляпе, надвинутой на затылок и открывавшей широкий марлевый бинт. Направился он прямиком к нашему столику.

Рик знал, что я буду здесь, подумалось мне. По-прежнему преследует меня.

– Элла, как чудесно тебя встретить. – Он чопорно