Шрифт:
Закладка:
Когда Фердинанд I умер без наследника и в управление временно вступила его вдова Леонора, крайне непопулярная в стране, представители города Лиссабона предъявили ей ряд требований, из которых одно относилось к евреям: удалить их от общественных должностей, «как того требуют канонические и гражданские законы». Королева-регентша ответила, что она уже предупредила желание народа и уволила от должностей казначея Иуду и нескольких сборщиков податей из евреев. На самом же деле Леонора не расставалась с Иудой, который был ее финансовым агентом. Советником ее был также другой богатый еврей из приближенных ее мужа, Давид Негро. В это время должен был решиться вопрос о наследнике престола. Соперничали два претендента: незаконный сын короля Педро, рыцарь Иоанн де Авис, и кастильский король Иоанн I, женатый на Беатрисе, дочери Леоноры. Народ стоял на стороне первого претендента, не желая подчинить Португалию кастильцам; Леонора же и часть аристократии держали сторону ее зятя Иоанна Кастильского. Гнев лиссабонского населения против королевы, желающей предать страну иноземцам, вылился в возмущение против ее еврейских советников. Толпа уже готовилась учинить погром в «иударии» столицы, ограбить богатых евреев и добычу отдать своему избраннику, рыцарю Иоанну, но усилиями последнего погром был предотвращен. Леонора и ее советник Иуда бежали из города, и регентом был объявлен Иоанн Португальский. Между обоими Иоаннами началась война. Тем временем поселившаяся в Кастилии Леонора рассорилась со своим зятем. В ссоре были замешаны и евреи. Желая завести в своей стране должность раввина-фискала, кастильский король Иоанн I, по просьбе своей жены Беатрисы, назначил на эту должность прибывшего из Португалии Давида Негро; Леонора же желала, чтобы на этот пост был назначен ее любимец Иуда. Скоро стало известно, что Леонора замешана в тайном заговоре против жизни кастильского короля, и она была сослана в монастырь. Давид Негро, содействовавший раскрытию заговора, остался при дворе Иоанна Кастильского, который после неудачной войны должен был отказаться от португальской короны. Королем Португалии был провозглашен Иоанн де Авис, который оказался правителем гуманным, справедливым также по отношению к евреям. Так повторилась и в Португалии картина, знакомая нам из времен династической борьбы в Кастилии.
§ 37. «Священная война» 1391 года
К концу XIV века клерикальная реакция сделала такие успехи в Испании, особенно в Кастилии, что творцы ее могли уже приступить к решительным действиям. Юдофобы из духовенства пугали общество призраком «еврейской опасности»: рост еврейского богатства и политическое влияние еврейских финансистов грозят будто бы самому существованию христианских государств в Испании, которые после долгой борьбы освободились от господства мавров, но не от влияния оставшихся в стране мавров и евреев; чтобы укрепить национально-христианский тип государства, нужно поднять внутреннюю «священную войну», с лозунгом очищения страны от обоих иноверных элементов. С маврами, однако, воевать было трудно: у них за спиной свое Гранадское царство, а дальше — Марокко и берберийские племена, умеющие делать священную войну по-своему. Легче объявить войну евреям, в форме ультиматума: крещение или смерть! Некогда крестоносцы Средней Европы успели там больше вырезать, чем крестить евреев, но в Испании можно добиться большего успеха: здесь евреи менее религиозны и менее обособлены от христиан, а вдобавок более состоятельны, больше дорожат благами жизни, и под угрозой смерти многие из них могут согласиться на крещение. Если так систематически действовать, то и «еврейская опасность» исчезнет, и стан верующих усилится притоком новых сил.
Таков был план действия клерикальных заговорщиков, которые за сто лет до создания всеиспанской инквизиции усвоили ее идею: единой, однородной христианской Испании, очищенной от евреев, мавров и еретиков. Во главе кастильских пропагандистов этой идеи стоял страстный фанатик, архидиакон и официал епископства в Севилье, Ферранд Мартинес. В течение ряда лет, со времени участия евреев в кастильской гражданской войне, Мартинес вел систематическую агитацию против них в своих церковных проповедях. Он бросал в массу зажигательные слова: евреи господствуют в Испании, они богатеют от сбора и откупа податей, подчиняют себе всех христиан, от короля до раба, везде сеют свое лжеучение и скоро превратят церкви в синагоги; необходимо уничтожить этих врагов Христа и добиться того, чтобы синагоги превратились в церкви. Открыто проповедовались насилие и террор. Во время одного крестного хода Мартинес приказал следовавшей за ним толпе избить тех евреев, которые осмелятся показаться на улице по пути процессии. Он не раз высказывал мысль, что было бы хорошо разрушить все синагоги Севильи. Представители еврейской общины в Севилье часто жаловались на эти опасные подстрекательства королю Генриху II и его преемнику Иоанну I; короли запрещали Мартинесу возбуждать народные страсти и грозили ему карами, но он с упорством маньяка продолжал свое дело, оправдываясь тем, что исполняет свой евангельский долг, обличая неверующих. Так он говорил пред севильским судом, куда его привлекла к ответу еврейская община (1388), и тут же повторил, что разрушение синагог он считает богоугодным делом. Слабый король Иоанн I вел себя в этом деле нерешительно: он хвалил усердие архидьякона-подстрекателя и в то же время запрещал чинить насилие евреям: он хотел насытить волка и сохранить овец. Честнее поступил севильский архиепископ Барросо: он уволил Мартинеса от должности официала и лишил его права проповедовать в церкви (1389).
Но скоро обстоятельства сложились благоприятно для клерикального демагога. Архиепископ и король умерли в один год (1390). Мартинес, по выбору сочувствующих ему священников, стал исполнять обязанности заместителя архиепископа. В регентстве, управлявшем Кастилией именем малолетнего короля Генриха III, участвовала королева-вдова Леонора, при которой Мартинес раньше состоял духовником. Тут для агитации безумного фанатика открылось широкое поприще. Мартинес разослал духовным чинам севильской епархии циркуляр с требованием «разрушать до основания синагоги, где враги Бога и церкви совершают свое идолослужение», и доставлять ему в виде трофеев утварь разрушенных синагог. 15 марта 1391 года он произнес зажигательную речь на площади Севильи, при огромном стечении народа. Он прямо подстрекал христиан к нападению на евреев. Толпа уже бросилась к еврейскому кварталу, но городские власти остановили ее и прекратили начавшийся погром. По приказанию полицмейстера (alguacil) были схвачены двое предводителей шайки громил и подвергнуты публичному бичеванию. Это еще больше разъярило толпу и ее вдохновителя Мартинеса, который продолжал свою преступную
