Шрифт:
Закладка:
Католические священники добились разрешения вызывать еврейских ученых на публичные диспуты по вопросам веры. Такие публичные состязания происходили при неравных для сторон условиях: священники могли перетолковывать верования иудаизма в самом обидном смысле, между тем как раввины не смели свободно критиковать догмы христианства, боясь возбудить гнев власть имущих или ярость народа. Христианское духовенство обыкновенно поручало крещеным евреям вести споры о вере с их бывшими единоверцами, и в таких случаях диспут превращался в публичный суд над иудейством с ложными обвинениями, как это было раньше во Франции и Арагонии. В Кастилии тогда особенно отличался по части миссионерских турниров «новообращенный» Иоанн из Вальядолида (Johannes Conversus). В Бургосе он вел диспут с евреями в присутствии архиепископа Толедского; в Авиле диспут происходил в католической церкви, в присутствии членов еврейской общины, многих христиан и мусульман (1375). Со стороны евреев выступил против Иоанна Моисей де Тордесиллас, знаток не только еврейского, но и христианского богословия. Моисей впоследствии обнародовал содержание диспута в книжке, озаглавленной «Эзер гаэмуна» («Помощь вере») и послал ее для руководства диспутантам в толедской общине. При этом он советовал им воздерживаться в религиозных спорах от резких выражений, ибо «христиане обладают силой и могут ударом кулака заставить правду молчать». Кардинал Педро де Луна, который позже сделался папой под именем Бенедикта XIII, вел прения о догме искупления с теологом Шемтовом Шапрутом. Живя в Таррагоне, резиденции арагонского архиепископа, где неоднократно происходили съезды духовенства, Шемтов написал обширную апологию иудаизма под названием «Эвен Бохан» («Пробный камень»). «Многие из наших единоверцев, — говорит он в предисловии к этой книге, — выходят из нашего общества (принимают крещение) и преследуют нас, препираясь с нами и приводя доводы в пользу их (христианской) веры из разных стихов Писания и талмудической Агады. Эти люди расставляют нам сети, чтобы унизить нас в глазах христиан, хозяев наших. С другой стороны, многие ученые из христиан хотят диспутировать с нами». Для предохранения еврейских диспутантов от сетей противников Шемтов сочинил свою апологию (1380 г.).
Так постепенно внедрялся дух вероисповедной вражды в испанском обществе. Агитация доминиканцев действовала здесь медленно, но верно. Клерикальная реакция, как червь, подтачивала устои общественного строя Кастилии, отбрасывая страну далеко назад, к мрачной эпохе вестготов. Последствия этого поворота дадут себя знать в Испании к концу XIV века в ряде катастроф, напоминающих ужасы крестовых походов Средней Европы.
§ 36. Арагония, Наварра, Португалия
В Арагонии XIV века не было той высокофинансовой политики, которая в Кастилии вовлекала евреев в борьбу политических партий и сословий. Арагонские короли не держали при своем дворе еврейских финансистов в качестве откупщиков или генеральных сборщиков податей с титулом «главных казначеев» и фактическими полномочиями министров финансов. Они больше считались с основным церковным каноном, запрещавшим ставить еврея в положение, дающее ему власть над христианами. Тут продолжалась система, установленная в XIII веке королем Яковом I и его преемниками. Короли непосредственно сносились с еврейскими «алхамиями» и вели с ними финансовые дела хозяйственным способом: брали всевозможные подати, получали авансы и займы в счет будущих податей, широко торговали правом помилования («ремиссии») и всякими привилегиями для отдельных лиц и целых общин. Когда однажды епископ Таррагоны воспротивился взиманию чрезвычайной контрибуции с евреев его епархии, король Яков II (1291-1327) напомнил ему, что все евреи в Каталонии составляют собственность королевской казны (res propria camerae nostrae), совершенно в духе германских императоров. Этот король довел систему опеки до того, что вмешивался в общинные выборы, в денежные споры и даже в семейные дела «своих евреев». Так как с приращением еврейского населения росли королевские доходы, то Яков II охотно допускал в Арагонию французских изгнанников 1306 года. Уже в августе этого года он разрешил барселонской общине принять 60 семейств изгнанников, а затем допускал эмигрантов и в другие города. В качестве владельца французского города Монпелье Яков II поделил с французским королем Филиппом Красивым доход от продажи конфискованных последним еврейских домов (1307). Однако в своих арагонских владениях он не допускал ни произвола властей, ни эксцессов толпы. Во время «крестового похода» пастухов, опустошавших в 1320 году еврейские общины Франции, банды фанатиков проникли в соседнюю Арагонию и разгромили там еврейские общины в городах Яка и Монтклюс, где вырезали почти всех евреев. Опасность грозила и другим городам, но инфант Альфонс быстро подавил это движение и изгнал из страны французских головорезов. Многие еврейские беглецы из Франции разместились в имениях арагонских феодалов. Труднее было остановить безумное народное движение в 1348 г., когда вместе с чумой, известной под именем «черная смерть», в Испанию проникла из других стран Европы юдофобская зараза в виде басни об отравлении воды евреями. В Барселоне уже началось избиение евреев, с трудом прекращенное городскими властями (май 1348). Сильнее пострадали другие общины Каталонии: Лерида, Терона, Таррагона Сервера, где сотни евреев пали от рук обезумевших христиан и еврейское имущество было разграблено. Катастрофа была, по-видимому, локализована в Каталонии и не распространилась на прочие провинции.
Арагонские правители, как уже сказано, не имели при себе еврейских финансовых агентов с функциями «главных казначеев», как в Кастилии, но еврейские чиновники на менее заметных постах у них были. Очень часто упоминаются в королевских актах еврейские придворные врачи, толмачи и дипломатические агенты, посыпавшиеся с поручениями к мавританским царям Гранады и Марокко. Были привилегированные лица и из богатого купечества или услужливых главарей общин. Но все это делалось так, чтобы не вызывать нареканий со стороны католического духовенства. Арагонские короли Альфонс IV и Педро IV (1327-1380) формально соблюдали церковные каноны относительно евреев. Они часто напоминали в своих приказах о том, что евреи обязаны носить, «для отличия их в публичных местах», особый плащ (сара) или кружок цветного куска на верхней одежде. Только придворные врачи, переводчики и дипломатические агенты освобождались от ношения такого клейма. Король Санчо в Майорке разрешил крупным коммерсантам, разъезжающим по стране, не носить отличительного знака, так как это связано для них с неприятностями и даже опасностью, «ввиду почти всеобщей неприязни к евреям» (1323). Папская «инквизиция для искоренения ересей» зорко следила за тем, чтобы выкресты из евреев не возвращались в прежнюю веру, и заставляла королей запрещать всякое общение таких лиц с их прежними единоверцами. Инквизиторы нередко тянули в свой страшный трибунал евреев, обвиняемых в «совращении»
