Педро был единственным сыном Альфонса XI от законной его жены, но Альфонс имел еще от своей любовницы Леоноры Гусман девять сыновей, из коих старшим был Генрих де Трастамара. Этот честолюбивый принц оспаривал престол у своего сводного брата Педро и воспользовался для своих целей раздорами в королевской семье. Король Педро бросил свою молодую жену, французскую принцессу Бланку, дочь герцога Бурбонского, которую ему навязали из политических видов, и предпочел ей свою возлюбленную, красивую испанку Марию де Падилла. Началась борьба партий: одни стояли за француженку, другие — за испанку. К последней партии принадлежал казначей Самуил Абулафия, а с ним — еврейское общество, которое имело основание опасаться, что французская принцесса внесет в управление дух юдофобии, свойственный ее родине. Вельможи, принадлежавшие к французской партии, устраивали заговоры против короля. Жертвой одного из таких заговоров едва не сделался и Абулафия; его вместе с королем заговорщики заманили в крепость Торо и держали там в плену, но заключенным удалось бежать. Сочувствие евреев одной стороне в династической борьбе грозило опасноетью еврейским общинам Кастилии. Когда эта борьба приняла характер затяжной гражданской войны, общинам пришлось испытать весь ужас положения невооруженной «воюющей стороны». Впервые испытала это община столичного города Толедо. В субботу 7 мая 1355 года банды принца Генриха ворвались в город со стороны еврейского квартала, перебили там множество людей (летописец доводит число убитых до 1200) и разграбили торговые заведения, но центральные улицы «юдерии» удалось отстоять при помощи отряда рыцарей из королевской партии.

Через несколько лет пошатнулось положение человека, который невольно втянул евреев в эту политическую борьбу. Как государственный казначей, Самуил Абулафия добывал для короля деньги всеми способами, порой слишком тягостными для населения. Король его ценил, но народ роптал. Шла зловещая народная молва о министре, выколачивающем подати из населения не только для короля, но и для себя лично. Тогдашний кастильский хронист (Ayala) пишет: «Евреи пьют кровь угнетенных христиан и жаждут их добычи, забирая ее путем откупа податей. Дон Авраам и дон Самуил речами сладкими, как мед, добиваются от короля всего, что им угодно». Но счастливый временщик не замечал надвигающейся грозы. Абулафия жил с княжеской пышностью в своем толедском дворце, где ему прислуживали восемьдесят мавританских рабов. Желая увековечить свое имя, он в 1357 году построил в Толедо великолепную синагогу, стены которой были украшены арабесками с надписями во славу строителя. (Эти арабески доныне сохранились в толедском католическом соборе, перестроенном из толедской синагоги после изгнания евреев из Испании.) Заботясь о своей славе в будущем, еврейский гранд мало думал о своей безопасности в настоящем, когда кругом шипела злоба чужих и даже своих. Рассказывают, что могуществу Самуила позавидовали некоторые евреи и донесли королю, что его казначей лично обогащается на счет государственной казны. Случилось то, что часто бывало в подобных случаях между королями и их финансистами: выжав огромные суммы из населения через свой податной аппарат в лице еврейского казначея, король Педро не устоял перед соблазном опорожнить и самый этот аппарат, к которому несомненно прилипло многое из того, что годами собиралось с народа. Обыск, произведенный в доме Самуила Абулафии, обнаружил там огромные богатства: сотни тысяч монет, много ящиков с золотыми и серебряными вещами; немало ценностей было найдено в подземельях под дворцом еврейского магната. Здесь находилось состояние не одного Самуила, но и его родственников. Все они были арестованы по приказанию Педро. Самуила отправили в Севилью и посадили в тюрьму; там его допрашивали под пыткой, где еще скрыты его богатства. Измученный пыткой, Самуил умер в 1360 году, после десяти лет суетной жизни и мишурного блеска в «высшем обществе». Все богатства Самуила и его родственников поступили в королевскую казну.

Можно было опасаться, что со смертью еврейского казначея отношения между королем и еврейскими общинами ухудшатся, но этого не случилось. Став на сторону Педро в начале гражданской войны, евреи уже не могли без риска перейти на сторону бунтующего претендента Генриха де Трастамара. Жестокость короля Педро по отношению к отвергнутой жене Бланке, убитой по его внушению в тюрьме, дала повод партии Генриха усилить агитацию в стране и в соседних государствах. В Кастилии одним из агитационных средств служили «друзья» Педро, евреи. Распускались слухи, будто два еврея причастны к убийству королевы Бланки (многие из распространившихся тогда небылиц нашли свой отголосок в позднейших французских романсах о трагедии бурбонской принцессы). Чтобы сделать короля еще более ненавистным, пущена была в ход басня, будто сам Педро — сын еврея. Рассказывали, что отец короля, Альфонс XI, сердился на свою жену за то, что она ему рожала все девочек, а не мальчиков. Однажды королева, родив снова девочку и боясь гнева своего супруга, тайно подменила новорожденную, при помощи бабки, чужим мальчиком, взятым у одного еврея, и этот-то мнимый королевич достиг потом престола под именем Педро. Подобные выдумки сильно влияли на ход династической борьбы. Генрих дразнил кастильцев тем, что над ними царствует еврей, и в подтверждение этого ссылался на поддержку, которую евреи оказывали Педро в гражданской войне.

А евреи действительно стояли на стороне короля, так как претендент Генрих опирался на враждебную им клерикальную партию. При осаде городов войсками претендента еврейские общины оборонялись и отказывались отворять ворота осаждавшим, за что при успехе последних платились жизнью или имуществом. В Бирвиеске, близ Бургоса, где евреи защищались против осаждавших, была истреблена после падения города вся еврейская община, состоявшая из двухсот семейств. В самом Бургосе, столице старой Кастилии, совещались между собой три группы жителей — христиане, евреи и мусульмане — о том, сдать ли город приближающемуся войску Генриха или защищаться. Христиане под влиянием архиепископа решили сдаться, к ним присоединилось небольшое мусульманское население, евреи же колебались, но выговорили себе право, в случае несогласия с общим решением, оставить город и выселиться в Арагонию или Португалию. Город был сдан затем с общего согласия (1366) — и тем не менее Генрих наложил на еврейскую общину большую контрибуцию, для уплаты которой ей пришлось продать даже орнаменты свитков Торы в синагогах. На время королю Педро удалось, при помощи отрядов английского «черного принца» и гранадского эмира, вытеснить своего противника из ряда городов, но при переходе городов из рук в руки большей частью страдали евреи. Община Бургоса была вторично обложена контрибуцией в миллион мараведи, на этот раз за дозволение остаться в городе. Местами само