ее в объятия. – Фу, черт, как бы я хотела спасти тебя от того, через что тебе приходится проходить. Но я всегда рядом, если понадоблюсь тебе. Хорошо?

– Спасибо.

Каролина кивает, чувствуя, что вся дрожит.

Они с Идой познакомились в фитнес-клубе. Ида работает там администратором, хотя сама никогда в жизни не ходила на тренировки. Она устроилась туда, потому что там можно есть сколько угодно протеиновых батончиков и иметь неограниченный доступ к мужчинам в обтягивающих спортивных костюмах. Ида первой заговорила с Каролиной и попросила автограф. Поначалу Каролина считала ее странной и слишком навязчивой, но благодаря Идиной грубоватости у Каролины теперь есть подруга.

– Как ты себя чувствуешь?

– Все задают мне этот вопрос, а я не знаю, что ответить.

– Прости, глупо с моей стороны.

– Я не имела этого в виду, прости. Спасибо, что беспокоишься.

Каролина смотрит на подругу, на которой надеты шелковые брюки и подходящая рубашка. Ярко и броско. Каролина всегда удивлялась своеобразному стилю Иды, но ей нравится, что рядом с ней есть кто-то, кто осмеливается одеваться таким образом.

– Я принесла суши.

– Спасибо, но я не голодна.

– Карро, ты должна попытаться что-нибудь съесть. Ты совсем исхудала, – говорит Ида и выкладывает пластиковые контейнеры на стол, заваленный пришедшей сегодня почтой.

Каролина быстро сгребает конверты. Заметив, что один из них из налоговой, она поспешно запихивает его в верхний ящик в надежде, что Ида не успела заметить отправителя. В ящике она обнаруживает еще несколько таких же конвертов и письмо из копенгагенского ресторана. Подумав пару секунд, Каролина вскрывает его и обнаруживает, что это повторный счет за кейтеринговые услуги на десятилетии свадьбы в июне. Почему Густав не оплатил счета? Каролину посещает неприятное чувство, напоминающее дежавю. Пошатнувшись, она хватается за стол.

– Что с тобой?

– Не знаю, немного голова кружится.

– Ты приняла лекарства? – спрашивает Ида, наливая апельсиновый сок в большой стакан.

– Да, – лжет Каролина и открывает еще один конверт, письмо из налоговой.

Овердрафт по кредитной карте на двести тысяч крон тоже не оплачен.

– Что это? – интересуется Ида, доставая из пакета палочки и соевый соус.

– Так, ничего, – говорит Каролина и украдкой продолжает просматривать содержимое ящика.

Еще конверты. Напоминания об оплате. Каролина хватается за сердце. Сколько их здесь!

– Да скажи же, наконец, что там у тебя.

Ида подходит к Каролине, но та быстро прикрывает конверты рисунком, сделанным Астрид, который тоже лежит в ящике.

– Не знаю, – говорит она и резко задвигает ящик. – Я просто неважно себя чувствую. Полиция, похоже, топчется на месте, ни один след никуда не привел. Я чувствую сильнейшую апатию, не знаю, с чего мне начать. Так ужасно ничего не помнить. Мне кажется, что это я виновата в том, что девочек не могут найти.

– Думаю, тебе надо подзарядиться энергией. Я сделаю чай, а потом мы пойдем и посидим на солнце.

– Я сейчас вернусь, только умоюсь, – говорит Каролина и идет наверх, в кабинет, но обнаруживает, что ее компьютера там нет.

Должно быть, он все еще в полиции.

– Черт, – бормочет Каролина.

Однако у нее появляется ощущение, что какая-то часть воспоминаний потихоньку возвращается. Беспокойство кажется знакомым. Надо расставить точки над ё, хотя Каролина знает точно, в чем дело.

– Ты где, Карро? – кричит Ида из кухни.

Каролина не могла никому рассказать об их финансовом положении, поскольку это все равно что признать, что они с Густавом неудачники. Но вся их жизнь до нынешних событий строилась на картинке счастья.

Каролина возвращается на кухню, выливает приготовленный Идой чай, достает бутылку вина и наливает его в чашку.

– Будешь?

– Нет, спасибо, – отвечает Ида, удивленно глядя на Каролину. – Ты правда собираешься пить вино?

– Только Густаву не говори.

– Само собой. А где он, кстати?

– Не знаю, – пожимает плечами Каролина.

Они выходят на террасу, освещенную палящим солнцем. Всего через несколько секунд у них выступает пот.

– Почему меня тянет к людям, которые хотят манипулировать мною и контролировать меня? Ненормальное поведение моего брата и родителей должно было научить меня опасаться таких людей… Кажется, будто он имеет ко всему этому какое-то отношение.

– Кто? – щурится Ида.

– Педер.

– Но, Карро, твой брат мертв. О чем ты говоришь?

Каролина скользит взглядом по берегу и морю. Вино обжигает пустой желудок.

– Не знаю… Просто это кажется таким… знакомым. Но теперь и ты, конечно, считаешь, что я сумасшедшая.

– Нет. Скорее, ты веришь в привидения. Забудь это. Я могу представить себе, как много дерьма всплывает, когда случается нечто ужасное.

– Почему я хотела увидеться с тобой, Ида?

Это уже минимум третья попытка задать этот вопрос в надежде, что Ида вспомнит что-то новое, что-то, что она забыла рассказать раньше.

– Ты злилась и хотела увидеться, чтобы поговорить, но я не знаю о чем, – говорит Ида и кладет в рот суши. – Ты сказала, что нуждаешься во мне и что ты рада, что я твой друг. Типа того.

– У меня был расстроенный голос? – спрашивает Каролина, допивая вино.

Вокруг вьются осы, как раздражающие мысли.

– Скорее решительный. Будешь еще вино? Я бы не отказалась от пива, – говорит Ида и встает.

– С удовольствием, спасибо.

Других таких уверенных в себе и самостоятельных людей, как Ида, просто нет. Каролине хотелось бы иметь эти качества. На самом деле, если бы в ее жизни не было Густава, она вряд ли смогла бы ответить на вопрос, кто она. Она любит суши или ест их только ради Густава?

– Тебе тогда показалось, что что-то случилось?

– Да, – отвечает Ида, стоя против света. – Но я не знаю что.

– Я упоминала о телефонных звонках, о ком-то, кто мне звонил?

Ида качает головой.

– Ты правда совсем ничего не помнишь?

– Правда. Вообще ничего, – говорит Каролина и закрывает лицо руками. – Что мне делать? Я боюсь.

– Ты думаешь, в этом замешана «Семья»? Мне вспоминается тот кузен с вашего юбилея в июне.

– Не знаю. Эта мысль меня, разумеется, посещала, но с чего вдруг ему преследовать нас? Между нами и «Семьей» или братом Густава нет недосказанностей. Я думаю, они бы нас скорее защищали.

И все же Каролина помнит неприятное чувство, когда Асиф появился на празднике. Конечно, он из семьи Густава, но тем не менее. Люди же начали сплетничать.

Ида кладет руку ей на плечо.

– Ты боишься Густава?

– Почему ты об этом спрашиваешь?

– Не мог ли это быть он… Я не знаю, как мне это сказать, что ты не думаешь, что Густав мог хотеть вам зла?

– Ни за что, – возмущается Каролина. – Как только тебе такое в голову пришло?

Вот уж такого