ты открыт для земли за его пределами. Барьер практически не существует; ты все еще можешь слышать свист ветра и шелест листьев, когда он проносится сквозь них. Это потрясающе.

При моем дворе не бывает очень холодно. Наш двор похож на то, каким было бы лето каждый день, а здесь, должно быть, эквивалент осени.

Я устраиваюсь под одеялом, оставляя только лампу рядом с кроватью и ровный свет от камина, освещающий комнату. Я открываю книгу, замечая трещину в корешке и загнутые уголки страниц. Должно быть, это была чья-то любимая книга, потому что она очень похожа на мою, и меня охватывает утешительное чувство при мысли о том, что кто-то так же дорожит книгой, как я. Я опускаюсь на подушку и начинаю читать. Но затем проходят часы, и я начинаю чувствовать тяжесть своих век, когда они начинают опускаться.

Что-то не так. Я чувствую, как соскальзываю, проваливаюсь в непроглядно-черный водоворот шепота и темных намерений. Я каким-то образом знаю, что сплю, но, кажется, не могу проснуться, цепляясь за тени, затягивающие меня. Это бесполезно. Я уже в их безжалостной власти, и теперь мне приходится столкнуться с кошмаром, который, я знаю, ждет меня.

Тени плавают вокруг моего тела, распространяя свои ледяные прикосновения по моей коже. Ощущение миллиона иголок, впивающихся в каждую щель, только для того, чтобы вытащить их и погрузиться обратно. Мурашки начинают пробегать по моему позвоночнику, когда я чувствую чье-то присутствие поблизости, еще до того, как он заговаривает.

— Я чувствую, что ты где-то, но где — вопрос. — Его голос задевает мой разум, пытаясь вторгнуться в мои мысли.

Я зажмуриваю глаза, заставляя всю свою силу воли возводить любые возможные ментальные стены.

— Как ты можешь быть здесь? Как никто не может чувствовать тебя?

В моей голове проносится так много вопросов, которые, я знаю, останутся без ответа, пока я задаюсь вопросом, как положить конец этим кошмарам.

Он щелкает языком.

— Темноту невозможно обнаружить, Эмма. Я думал, ты уже поняла это.

Внезапно миллион шепотов вторгаются в меня, становясь громче по мере того, как слова переплетаются и становятся неразборчивыми. Так же быстро они прекращаются.

Этот мрачный голос прорезает темноту, звучащий демонически, когда он эхом разносится по пустоте.

— Скажи мне, где ты.

На этот раз я молчу, надеясь, что если я останусь неподвижной и буду вести себя спокойно, тени не будут сдерживать меня. Они продолжают скользить вокруг моего тела, кружась и извиваясь в знак предупреждения. Я закрываю глаза, чувствуя, как он приближается, его призрачные когти атакуют мой разум, затягивая меня под воду, как зыбучий песок. Он может заставить меня чувствовать боль здесь, даже поставить меня на грань смерти, но я начинаю думать, что на самом деле он не может убить меня. Не без последствий. Требуется огромное количество силы, чтобы вторгнуться в темную часть чьей-либо психики.

Тень обвивается вокруг моего горла так быстро, словно змея, готовящаяся к убийству.

— Молчание только разозлит меня, — рычит он.

Я начинаю открывать рот, чтобы заговорить, но обнаруживаю, что мой голос прерывается, когда я захлопываю рот. Затем давление спадает, и я снова могу легко дышать. Я смотрю ни на что и во все, чувствуя, где он задерживается.

— Ты бредишь, если думаешь, что я тебе расскажу, — выплевываю я.

К черту спокойствие, пытка, которой он подвергал меня в прошлый раз, вскипает в моей крови от ярости, которая сужает мое зрение. Мой пульс стучит так громко, что отдается устойчивым эхом в ушах.

Я слышу, как он хихикает, прежде чем я могу заметить тени, ныряющие в мое горло, останавливающие дыхание. Как будто лед заливает мои дыхательные пути, я начинаю царапать шею, отчаянно пытаясь выпустить их. Но мои руки отдергиваются назад, тьма обвивается вокруг моих запястий и затягивает их у меня за спиной.

— С другой стороны, молчание лучше, если ты не можешь быть милой. — Его дыхание скользит по моему лицу. Он близко, но сливается с темнотой, невидимый глазу. Я борюсь, моя грудь начинает вздыматься, мое тело молит о воздухе.

Я чувствую, как палец проводит по моей заплаканной щеке.

— Слабая. — Он усмехается.

Мое тело падает, колени ударяются о затененную землю. Мои ноги подкашиваются, мышцы начинают сводить судороги, но он не может убить меня. Я не думаю, что он может, но я в ловушке. Застряла в его хватке, пока он не захочет отпустить меня. Моя голова опускается вперед, чувствуя слабость с каждым мгновением, которое проходит без шанса наполнить мои легкие, холодное прикосновение теней медленно замораживает их.

Грубая хватка за мою челюсть дергает мою голову вверх, но мои глаза расфокусированы. Он сжимает сильнее, его хватка становится болезненной.

— Я заберу то, что принадлежит мне, — рычит он. В мгновение ока тени, держащие мои запястья и блокирующие дыхание, испаряются, превращаясь в острое лезвие, которое проходит прямо через мою грудь.

Впервые за многие годы я кричу.

Металл медленно выскальзывает, прежде чем снова вонзиться в меня. Падает еще одна слеза, стекая по моей щеке и оставляя после себя доказательство моей слабости. Затем, я понимаю, темнота не пугает меня; она зовет меня. Я всегда отталкиваю ее, но, может быть, мне следует принять часть ее, ровно настолько, чтобы заглушить жгучую боль. Может быть, достаточно, чтобы вытолкнуть этого монстра из моего сна и вернуть его туда, где ему самое место.

Я сжимаю зубы и шиплю, когда нож снова вынимается, оставляя за собой огненный след. Я тянусь глубоко внутрь, не в силах дотронуться до тлеющего во мне уголка света, но ожерелье не сдерживает тьму. Я хватаюсь за него, позволяя шепоту стать громче.

Глубины ее поднимаются, ползут по моим венам, когда боль в груди начинает затихать. Я позволяю проникнуть лишь небольшому количеству тьмы, заставляя мои глаза открыться в тот момент, когда я отпускаю ее. Она вылетает из моих рук, когда я поднимаю их перед собой. Леденящий экстаз захлестывает меня, когда я уничтожаю фантом передо мной и каждый последний след его теней из моего разума.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

Дрейвен

Я откидываюсь назад, опираясь на руки, глядя на лес, простирающийся под полуночным небом. Мои ноги свисают с края крыши, когда проносится ветер, окутывая меня свежим ароматом сосны. Лунный свет пробивается сквозь небольшие просветы в облаках, создавая лишь слабое подобие света. Крыша здесь — мое священное место. Это место, куда никто никогда не заходит, где я могу дышать в успокаивающей тишине.

Никто не стучится в