Шрифт:
Закладка:
Как только Калеб начал выдвигать свой аргумент, другой адвокат нанес свой самый сильный вердикт. Он захлопнул папку и сказал:
— Давайте не будем забывать о сведениях, которые мистер Монро от всех нас утаивает.
Судья Мэтьюз имел репутацию человека, пресекающего выходки в зале суда, но даже ему стало любопытно, несмотря на возражения Калеба.
Ко всему ужасу и унижению Джуд, фотографии были показаны на всеобщее обозрение вместе с медицинским заключением, показывающим, что ей действительно прописали лекарства за два дня до свадьбы с Тейлором. Она с отвращением покачала головой. То, что ей прописали не означало, что она их принимала. Из-за этих обвинений она чувствовала себя угнетенной. Джуд никогда не давала свое согласие на это. Она бы ни за что на свете не обвиняла его характер или их любовь. Но она должна была отпустить это, должна была отпустить его.
Но, как продолжил адвокат Джуд, против доктора Конроя еще не было выдвинуто никаких обвинений, так что его последнее слово стало решающими для их судьбы.
— Она не в себе.
Три часа спустя Калеб вывел Тейлора из зала суда и спустился в вестибюль. Тейлор был застигнут врасплох.
— Что только что произошло?
— Я подам апелляцию, как только вернусь в офис.
Все еще шокированный результатом, Тейлор указал в направлении зала суда.
— Калеб, что, черт возьми, там только что произошло?
Калеб покачал головой.
Тейлор провел руками по волосам.
— Итак, судебный запрет был отменен. Но он только что аннулировал мой брак?
— Получается, да.
— На каком основании? Поясни. Простыми словами.
Калеб знал, что лучше не вдаваться в подробности, стоя так близко к зданию суда, но, глядя на Тейлора, у него не было выбора.
— Вердикт — ее принуждали, пока она принимала лекарства.
— Мы были там из-за неоправданного судебного запрета. Причем здесь наш брак?
— Все взаимосвязано, Тейлор. Они подали документы этим утром. Не знаю, почему Мэтьюз принял это. Чтобы сэкономить время? По поводу брака. Опекунства. И медицинских записях. Доктор официально заявил, что она душевнобольная и нуждается в уходе своих родителей.
Его мир рушился, и правая рука Тейлора начала дрожать.
— Что мне делать?
Калеб вздохнул.
— Иди домой. Отдохни немного. Мы попробуем снова, но уже в другой раз. Мы будем бороться, пока не победим, но прямо сейчас мне нужно в офис и выяснить, как мы, черт возьми, это дело прошляпили.
— За это время она уже будет мертва. Они убьют ее так или иначе. Разве ты не слышал? У нее на кону семь миллионов долларов. Интересно, сколько ещё они выпросили у нее и заставили подписать?
— Хорошая идея. Мы можем попытаться выяснить, сколько ещё осталось, когда будем ждать апелляции. Это может помочь.
Тейлор чувствовал себя оцепеневшим и в буквальном смысле избитым. Он изо всех сил пытался не терять надежду, когда потерял весь смысл своего существования. Не в силах найти причину в этом безумии, он спросил:
— Сколько времени займет апелляция?
— Не знаю. Я подам заявление о назначении нового судьи для слушания дела.
— Калеб, скажи, что есть такая возможность. Что есть шанс на победу.
— Теперь я даже не уверен, с чем мы имеем дело.
Черт!
Глава 28
МАТЬ ДЖУД ПОДОШЛА К Тейлору и Калебу за углом здания суда. Тейлор, удивленный, увидев, что она направляется в его сторону, замер. Он увидел печаль в ее глазах и, когда она приблизилась, она глубоко вздохнула.
— Моя дочь хотела бы поговорить с Вами.
Он не знал, почему она говорила от имени Джуд. Почему бы Джуд просто не подойти к нему? Но, как и посоветовал бы его адвокат, он знал, что ей было сказано этого не делать. Он покачал головой, разочарованный и раздраженный тем, что теперь между ними поставили посыльного. Оглядываясь через ее плечо в поисках каких-либо признаков Джуд, он спросил:
— Почему Вы сели на мою сторону зала суда?
— Потому что… — она взглянула на Калеба, неловко поерзав, и прошептала: —Должна победить любовь. — И ушла, оставив после себя чувство недосказанности.
Калеб предупредил:
— Не думаю, что это хорошая идея.
— Мне все равно.
Когда мать Джуд вернулась, Джуд держала ее за руку и спорила с ней.
Как только она увидела Хейзел, замолчала, а потом ее терпению пришел конец. Она стояла там в своем мятом платье, закрыв лицо руками, ее плечи дрожали от опустошения. Когда она посмотрела на него, поняла, у них не будет счастливого конца. Слишком много боли. Слишком много клеветы разделяло их.
Но, несмотря на всю воду, которая прошла под их разлагающимся мостом, они стояли там и их сердца все также бились друг за друга.
— Почему ты не смотришь на меня, Джуд? — Когда она закрыла глаза и снова скрыла лицо руками, он потребовал:
— Посмотри на меня!
— Не могу.
— Нет, можешь.
— Нет, — закричала она. — Я не могу. Пожалуйста.
— Пожалуйста, что? Что ты имеешь ввиду? Ты на их стороне?
— Нет. Определено. Я просто не могу этого сделать.
— Это? И под «этим» ты подразумеваешь быть со мной? — Откинув голову назад, он закрыл глаза и глубоко вздохнул.
— Тейлор, прошу…
— Не называй меня по имени. Не смей, блядь, называть меня так! — Он в гневе ткнул в нее пальцем. — Ты сдаешься. Отказываешься от нас. Отказаться от нас — то же самое, что отказаться от самой себя. Я могу бороться с этим столько, сколько нужно. Но я не могу сделать это в одиночку. Без тебя. — Он начинал терять самообладание и взял ее руки в свои. Она была теплой, напоминая миллион других нежных прикосновений из их прошлого.
— Джуд, послушай, я здесь, как бы я тебе ни был нужен, но ни на минуту не думай, что наше расставание что-то решит. Вместе мы всегда будем сильнее. Я позабочусь об этом, Джуд. Обещаю.
Ей хотелось, чтобы он повторил это снова и осуществил свое обещание, но она понимала — он не сможет. И что еще более важно, она знала, что ей нужно сделать, чтобы предотвратить дальнейшую боль, а именно его. Сделка, которую она заключила, держала ее сердце в цепких лапах и убивала в ней веру — ее жизнь ради него.
Убрав руки, она повернулась к нему спиной. Она не могла справиться со своими собственными слезами; его
