— Не уверена, что это допустимо. Пациенты и медсестры вместе проводят время? Будут большие неприятности.

Она приложила палец к губам и сказала:

— Я не скажу, если ты не скажешь. — Произнесла она жизнерадостно и буквально потащила Джуд по улице, пока они не пришли во французское бистро, выходившее во внутренний дворик на заднем дворе. Они сидели за маленьким круглым столом. Лейси продолжала улыбаться Джуд, кладя салфетку себе на колени. — Как ты? Знаю, это щекотливый вопрос, но я беспокоилась с тех пор, как ты покинула центр.

— Лично я больше волновалась, когда находилась там.

— Мне жаль, что у тебя был такой неудачный опыт. — Она наклонилась и прошептала: — Я не должна была тебе этого говорить, но я давно хотела…

— О чем ты не должна мне говорить? — Джуд была прямолинейна, волосы на ее руках встали дыбом, когда нервный узел начал скручиваться в животе.

— Я изучила твой случай и попыталась поговорить с доктором Конроем от твоего имени. Но они, похоже, убеждены на ранних тестах, которые проводили на тебе много лет назад. — Она посмотрела сначала влево, затем вправо, прежде чем снова сфокусироваться на Джуд. — Думаю, диагноз был поставлен неправильно, когда тебя впервые госпитализировали.

Джуд улыбнулась.

— Если их тесты ошибочны, то что, по-твоему, со мной не так?

Подошел официант и принял их заказ на напитки, а также вручил меню. Они быстро просмотрели его, и Джуд заказала шоколадный круассан. Лейси взяла хлебный пудинг, затем, когда они снова остались одни, она продолжила:

— Не думаю, что ты сумасшедшая, или неуравновешенная, или ненормальная, если опираться на твою медкарту.

— Тогда что со мной?

— Это ты мне скажи, Джудит.

Дамы не сводили друг с друга глаз, пока официант не вернулся с их напитками и не поставил перед ними.

— Я не сумасшедшая. Наркотики сводят меня с ума. Они затуманивают мой мозг. — Лейси понимающе кивнула, а Джуд продолжила:

— Иногда мне хочется быть ненормальной, чтобы было все равно, и я могла сбежать от этой реальности раз и навсегда.

Потянувшись через стол, Лейси накрыла руку Джуд своей. Этот жест был обнадеживающим, и Джуд чувствовал себя с ней все более и более комфортно. Лейси призналась:

— Я могу найти другую работу, но кажется, мои пациенты без меня там не смогут. Для некоторых я их единственный защитник. Могу стать твоим защитником и для тебя, если скажешь, что не так.

Она колебалась, не привыкшая открываться, тем более перед кем-то, кто работал в ее личном аду, но что-то в глазах Лейси — возможно, доброта, которую она увидела, — заставило довериться медсестре.

— Мой брак был аннулирован, и мы расстались.

— Что? — Воскликнула она, пятясь назад. — Как это произошло? Это невозможно. Я думала…

— Что? — Поинтересовалась Джуд, ей было любопытно услышать ее мнение.

— Я видела, как сильно вы любили друг друга. Особенно то, как сильно он любил тебя.

— Моя семья была против.

— Кого они волнуют? Ты не можешь вот так потерять любовь.

— Я ее и не теряла. Меня загнали в угол, пришлось отказаться от этого.

— Не понимаю. — Мимо прошел официант и поставил перед девушками еду. — Лейси… — начала она, но остановилась, не зная, сможет ли сказать правду. Она не была оцепенелой. Каждая последняя эмоция закупоривала ее артерии и заставляла сердце биться быстрее. — Моя семья годами шантажировала меня из-за моего наследства.

Рот Лейси приоткрылся, и она ахнула.

Джуд продолжила:

— Доктору Конрою платят за то, чтобы он сводил меня с ума.

Она дважды моргнула на Джуд, а затем ещё раз. Люси снова закрыла рот, когда смотрела на женщину перед ней. Когда она опустила руку, Лейси сделала глоток кофе, пока впитывала предъявленные ей обвинения. Но потом сделала нечто удивительное.

Она подняла палец вверх и сказала:

— Я так и знала! — Миллион эмоций блеснули в ее глазах. — Интуиция подсказывала, но меня никто не слушал.

Она. Верила. Джуд. Она верила мне.

— Мне это знакомо, так как меня тоже никто не слушает. Я кричала об этом годами, но почему-то меня никогда не слышали.

— Теперь я тебя слышу. Я стала медсестрой, чтобы помогать людям. Может, я смогу тебе помочь.

Глава 30

ТЕЙЛОР СИДЕЛ В бальном зале отеля за круглым столом на десять персон. Восемнадцатое августа. Его родители сидели на одной стороне, а Кэтрин — на другой. Играла группа, когда уносили тарелку по две тысячи долларов на человека. Он съел два кусочка, аппетита у него не было. Кэтрин улыбнулась, наблюдая за группой, затем положила руку ему на плечо.

— Ты не голоден? Тебе лучше поесть. Нужна еда, чтобы поддерживать силы.

Он не ответил. Тейлор обнаружил несколько недель назад, что разговоры существуют вокруг него независимо от того, участвует он в них или нет. И с тех пор, как его родители узнали о браке и расторжении брака, судебном разбирательстве и приказе о недосаждении5, они были полны решимости помочь ему пережить потерю своего сердца, но не видели, как он умирал медленной смертью. Без любви. Без нее. Некоторые люди были более настойчивы, чем другие.

Как Кэтрин, например.

— Ты слышишь меня, милый?

На этот раз он ответил:

— Да.

— Что с тобой? Хочешь потанцевать или выпить еще?

Не говоря больше ни слова, он встал и начал уходить. Подальше от Кэтрин и его родителей, от стола и тарелок с едой по две тысячи долларов на человека, подальше от этого сбора средств, который надоедал ему — всего того, что душило своим смехом и счастьем. Всего этого было слишком много.

Слишком много боли.

Архитектор прошел прямо через двойные двери зала и спустился в вестибюль. Оказавшись на тротуаре, он сделал свой первый глубокий вдох за весь вечер.

— Тейлор? Подожди.

Его руки начали дрожать. Он попытался убежать, но подкосились ноги. Послышались судорожные вздохи, когда он упал на четвереньки на бетон. Его окружила толпа; двое мужчин подняли его на ноги. Кэтрин направила их к ближайшей скамейке, и Тейлор позволил им оттащить себя, не в силах двигаться сам. Когда он был усажен, они ушли, но Кэтрин по-прежнему оставалась с ним до приезда скорой помощи. Беспокойство довольно хорошо виделось на ее лице. Может быть, она действительно заботится обо мне.

Хаос, охвативший его тем вечером, был не тем хаосом, которого он жаждал. Он был подключен к мониторам. Капельница стояла рядом с его кроватью и капала прямо в вены. Медсестры порхали вокруг, пока Кэтрин взбивала его подушку,