– Потому что я уйду от него, если он еще раз посмеет. А он этого очень боится и совсем не хочет со мной расставаться. Ну, все. Давай теперь поговорим о чем-нибудь другом.

Джуди стала рассказывать о старых преподавателях из своей школы, привыкших к допотопным методам преподавания, и о новых, которые вообще представления не имеют, что значит учить детей. Рассказывала она и о трудных учениках, и о тех, что приходят в школу голодными или простуженными.

– С такими ребятами Артур просто чудеса творит! – восхищалась она, а Клара думала: Ну да, если не выбивает из них мозги.

Затем Джуди принялась расспрашивать Клару о том, удалось ли кого-то из детей передать в приемную семью и не нашлись ли у кого-нибудь живые родственники. Клара рассказала, что показатели у них в Совете Саффолка крайне низкие, так что им страшно нужна хоть одна история об успешном усыновлении, иначе, как она выразилась, непременно возникнут вопросы.

– Если мне подвернутся желающие, я сразу же к вам их пошлю, – пообещала Джуди.

– Да, пожалуйста, пошли, – сказала Клара, хотя в данный момент была способна думать только о ней, о бедной, бедной Джуди. Она просто взглянуть на нее боялась, как если бы Джуди вдруг превратилась в горгону Медузу – вот только при взгляде на нее Клара превращалась не в камень, а в желе.

Джуди призналась, что не выходила из дома уже три дня, и Клара убедила ее пойти прогуляться, подышать свежим воздухом. Даже в самые мрачные дни после гибели Майкла Джуди старалась вывести Клару на прогулку перед ланчем. Джуди решила надеть шляпу с полями, чтобы побои у нее на лице сразу не бросались в глаза, и сказала Кларе, что в ближайшее время Артур вернуться не должен. Но Клара все равно нервничала: а вдруг он все-таки вернется? Что ей тогда делать? Побить его зонтиком?

Жизнь на улицах Клэпэма возвращалась в привычную колею; чувствовалось, что мрачные военные годы остались позади. Клара даже позволила себе немного расслабиться. Возможно, пыталась она убедить себя, ссоры Артура и Джуди и не настолько серьезны. Но стоило ей взглянуть на изуродованное лицо подруги, отчасти скрытое широченными полями соломенной шляпы, и она понимала: нет, все просто ужасно и Артур – форменный садист.

Под конец, когда Кларе пора было уже уезжать, Джуди вдруг снова повеселела. Да она же просто притворяется, думала Клара, притворяется ради меня.

– Пожалуйста, перестань так тревожиться, Клара. У нас с Артуром все прекрасно.

– Да как я могу не тревожиться! Друзья и подруги для того и существуют, чтобы тревожиться.

– Ну, хорошо, можешь тревожиться сколько угодно, только Артур все равно замечательный, и в семье у нас все хорошо.

И Джуди пошла к своему дому, придерживая рукой дурацкую соломенную шляпу. Она же просто живой анахронизм, думала Клара, человек, оказавшийся в неправильном месте и в неправильное время.

* * *

Раз в две недели по воскресеньям, когда у Клары бывал выходной, они с Джулианом питались в основном тем, что миссис Уэсли, обладавшая не только кулинарным талантом, но и многими другими, им оставляла. Иногда это была рыба, но гораздо чаще какое-нибудь мясное блюдо, скорее всего из баранины, которую миссис Уэсли умело маскировала. Кларе очень нравилась приготовленная миссис Уэсли еда, но, обедая у Джулиана, она каждый раз испытывала некий затаенный стыд, поскольку сама она детям готовила совсем иные кушанья. И потом, даже если она и не сомневалась, что в целом жизнь детей существенно улучшилась по сравнению с теми временами, когда «Грейнджем» управляли монахини, то их послевоенная диета явно стала гораздо хуже.

После ланча Клара и Джулиан обычно поднимались в спальню и неторопливо занимались сексом. Естественно, в удобной постели и на шелковых простынях. Джулиан обладал безупречным вкусом и изысканными манерами. С Кларой он всегда был предельно внимателен. В общем, все получилось именно так, как она и рассчитывала. Именно в этом она сейчас и нуждалась. Слово «механический» она с негодованием отвергала, хотя секс у них отчасти получался именно таким. Впрочем, и в этом не было ничего плохого, ведь умение так же важно, как и полет фантазии.

И потом, в свои пятьдесят Джулиан был полон энергии.

После секса Джулиан впускал в комнату Бандита – тому всегда приходилось ждать за дверью, – и Клара каждый раз бывала приятно удивлена, с каким энтузиазмом Бандит влетал в спальню и бросался к ним, словно не видел их несколько лет. Она обожала возиться с этим псом, и Джулиан частенько повторял в шутку, что она явно предпочитает ему Бандита. Возможно, в этом была доля истины. Господи, но до чего же приятно было хотя бы на несколько часов освободиться от забот и ответственности за детей! С Джулианом все получалось на удивление легко и просто; он умел сгладить любые углы. Нет, думала Клара, надо быть сумасшедшей, чтобы начать раскачивать эту лодку!

Джулиану нравилось получать от жизни все самое лучшее. Впрочем, деньги он тратил не слишком охотно и всегда делал это с осторожностью. И этим он тоже отличался от Майкла. Майкл иной раз бывал чрезвычайно импульсивным, хотя, возможно, в мирное время и он стал бы куда более спокойным и уравновешенным – кто знает? Война влияла на все – от привычки тратить деньги до предпочтений в сексе. Если ты знал кого-то в мирное время, а потом встретился с ним во время войны, он вполне мог показаться тебе совсем другим человеком. Или наоборот. Война всех сделала не похожими на себя прежних. И очень легко было попасть впросак из-за того, насколько мог измениться характер твоего старого знакомого.

Так или иначе, планы Джулиана насчет Клары были, по его словам, чрезвычайно серьезны, да и сейчас мирное время, а потому…

И все же Клара пыталась понять, что значит «чрезвычайно серьезны». Может, это всего лишь противопоставление легкому, незначительному увлечению?

* * *

С того самого вечера, как Айвор предложил съездить на то американское военное кладбище, где похоронен Майкл, Клара постоянно думала о возможности такой поездки.

Ей казалось, что просить о такой услуге Джулиана – это уж слишком. Просить своего нынешнего любовника – а как ей было еще его называть? – съездить с ней на могилу любовника бывшего, пусть даже и жениха? Нет, это как-то не вписывалось в привычные нормы поведения, даже если окружающие и преодолевали тяготы войны вместе с тобой. Даже если сам Майкл теперь не стал бы возражать против ее отношений с Джулианом. Даже