–Ты нашёл, кого слушать вообще! Синтия с первого дня ненавидит и меня, и Лану. Её же хлебом не корми, дай что-то выдумать.

–А в чём прикол ей выдумывать абсолютно безобидные факты, если она даже не знает о случившемся с Ланой инциденте?

–А в чём прикол Лане притворяться передо мной жертвой? Зачем ей нужно прикидываться, будто её состояние нестабильно, и врать мне? В этом нет смысла, и потому я ни за что не поверю ни единому слову главной сплетницы универа. И ни за что не стану сомневаться в своей подруге,– бросает она категорично, глядя мне прямо в глаза.

Похвально. Такая преданность и уверенность в честности близкого человека восхищает. И злит меня, потому что Алана этого совершенно не заслуживает.

–Если словам Синтии не веришь, то может, тогда поверишь моим? Я же не просто так расспрашивать её начал об Алане, а лишь после того, как сам заметил кардинальные отличия в её поведении с разными людьми. Она просто прикидывается, будто до сих пор страдает по мне, Веро́ника. Зачем? Не знаю. Но это правда. И то, что никаких негативных последствий она не испытывает из-за случая со снотворным – тоже факт. Поверь,– отвечаю я спокойным голосом, надеясь убедить её открыть глаза на истинную личину Аланы, но увы…

–Нет, Мэтт. Прости, но я не поверю. Я знаю её как свои пять пальцев. Лана никогда мне не врала и тем более не стала бы врать о состоянии своего здоровья.Это полная бессмыслица.

Бессмыслица, значит. Хорошо. Я ожидал это, поэтому предусмотрительно заснял пару раз Алану, пока она того не видела.

Вытаскиваю айфон из брюк, нахожу в галерее видео, где Браун смеётся во весь голос, шутит и энергично общается с несколькими чирлидиршами, и показываю его Веро́нике. Но если записи и удалось зародить в ней крупицу сомнений, то мегерка тут же её подавила.

–Ну и что тут такого?

–Как что? Когда в последний раз она с тобой так общалась?

–Со мной она может быть собой, ничего не скрывая. А с командой она не может себе этого позволить, как бы плохо ей ни было. Она же капитан. Она должна мотивировать и заряжать всех девочек хорошим настроением, а не заявляться на тренировки в угрюмом состоянии. Это видео ничего не доказывает.

Поразительно! А точнее, совсем печально. Мы с ней явно смотрим на Алану совсем иначе.

–Слышала, что иногда любовь превращает людей в слепцов? Так это твой случай,– не скрывая недовольства, констатирую я.

–Это не так.

–Так, Веро́ника. Рано или поздно ты это поймёшь. Однако ждать это я не собираюсь. Мне достаточно, что я полностью уверен в её фальшивости, поэтому мы завтра же расскажем ей всю правду о нас.

Мои слова вмиг наполняют её серый взгляд неописуемым волнением.

–Я не стану ей ничего рассказывать. Ни завтра, ни когда-либо ещё. Я тебе ещё тем утром сказала, что нет никаких нас. Нет и не будет. И моё мнение не изменилось.

–А я что тогда, что сейчас повторяю: мы есть и обязательно будем. Никакая лживая актриска не станет для меня преградой. И если ты не расскажешь обо всём Лане сама, то это сделаю я. Дольше в этом фарсе я участвовать не собираюсь.

–Нет, Мэтт. Ты не посмеешь.

–Хочешь поспорить?

Но ответить Веро́нике мешает внезапный звонок её айфона.

–Встань с меня и позволь ответить,– просит она.

–Перезвонят.

–Нет. А вдруг это Лана. Пожалуйста, встань,– повторяет мегерка, и клянусь, я чувствую, как её сердце вот-вот пробьёт и свою и мою грудную клетку.

Видимо, она до сих пор беспочвенно винит себя в случившемся с подругой и боится повторения. И только тревога, загоревшаяся в её зрачках, побуждает меня приподняться и позволить ей ответить.

Но я довольно быстро об этом начинаю жалеть, потому что буквально с первых же фраз понимаю, что разговаривает она не с Аланой, а с чёртовым Райаном.

–Мне нужно идти,– сбросив вызов, заявляет Веро́ника и возвращает на место лиф платья.

–Куда?

–Как куда? К Райану. Он заметил в толпе псевдоредактора, поэтому понял, что наш разговор подошёл к концу. Мне нужно вернуться в зал, а то не дай бог он сам за мной сюда придёт.

–Ему ты тоже сама скажешь? Или это сделать мне?– сердито спрашиваю я, пытаясь совладать с захлестнувшей ревностью.

–Я никому ничего не буду говорить, Мэтт. Ни Райану, ни Лане. Потому что в этом нет нужды. Между нами ничего не может быть. Услышь же меня наконец, прошу тебя!

–А ты услышь меня!– Хватаю её за руку и резко тяну на себя, плотно прижимая к телу.– Я хочу тебя. Всю. И без каких-либо секретов. И не отступлю, потому что знаю, что ты хочешь того же. Не отрицай.

–А я и не отрицаю, Мэтт. Да есть ли в этом смысл? Ты же и сам видишь, что с тобой я не могу сдерживать себя и поступать правильно. Но нам нельзя больше так встречаться наедине. И я не смогу быть с тобой, зная, что это причиняет боль Алане. Она моя лучшая подруга. И я никогда не поставлю ни одного парня выше неё. Даже тебя,– с безграничной грустью произносит Веро́ника, печальным взглядом скручивая мне всё в груди.

Несколько следующих секунд, тянущихся целую вечность, мы ведём невербальный диалог, в котором каждый хочет донести друг до друга то, что слова, по всей видимости, передать не способны. Но в итоге я решаю уступить ей и отпускаю, позволяя шустро покинуть кабинет и побежать к бывшему. Но нет. Не потому, что так легко смиряюсь с её выбором – этому никогда не бывать, а потому, что решаю добиться своего немного иным способом. И наплевать, если Веро́нике он не понравится.