плохие короли”». Абу Дауд, Суннат 9, (4648, 4647); Тирмизи, Фитан 48, (2227). Согласно другому хадису пророк называл Халифат, начавшийся со времен Омейядов, «темным царством», противопоставленным истинному «Халифату по пути пророка»: «Будет среди вас пророчество столько, сколько захочет Аллах; затем оно уйдет. И будет Халифат по пути пророка столько, сколько захочет Аллах; затем он тоже уйдет. Потом будет темное царство столько, сколько захочет Аллах; затем и оно уйдет. И будет царство насилия столько, сколько захочет Аллах; затем оно уйдет. И будет Халифат по пути пророка» (Муснад имама Ахмада хадис № 17680). По словам Г. Хотинга «традиция в наибольшей степени выражает свою враждебность династии настаивая на том, что они были просто царями и отказываясь признать их, за одним исключением, халифами <…> Традиция проводит серьезное разграничение между идеей халифа и царя, халифата (khalifa) и царства (mulk). В отличие от халифа царь это деспотический, светский правитель, чья власть целиком опирается на силу. Символический тип царя для исламской традиции – это византийский император (Qaysar, т.е. “Цезарь”) и сасанидский шах (Kisra, т.е. “Хосров”). Когда традиция осуждает омейядское правление как монархию, она, следовательно, относит их к той же категории, что и других царей, и противопоставляет их идеальному исламскому правительству»[350]. Если подобное отрицательное отношение к Омейядам характерно для суннитской традиции, то излишне говорить, что шиитская историография рисует их правление еще более черными красками – в ней Муавия и Язид представлены в качестве архизлодеев, тиранов, исказителей ислама, ненавистников семейства пророка и убийц имамов Хасана и Хусейна. Подобное отрицательное отношение шииты переносят и на последующие Халифаты Аббасидов и Османов, предстающие как историческое продолжение Халифата Омейядов.

Таким образом, мы видим, что до Муавии мусульманское государство не вполне можно считать государством – скорее, мы имеем дело с религиозной общиной, возглавляемой избираемыми лидерами. И только с начала государства Омейядов начинается эпоха исламской монархии и исламской государственности. Соответственно, с этого времени мы можем говорить о Халифате как о «роге», то есть одном из царств, возникших на территории бывшей Римской империи. Совершенно неслучайным в данном случае выглядит и то, что в отличие от ислама, зародившегося в Аравии, вдали от региона римского господства, исламская государственность возникла в Сирии, одной из бывших римских провинций Ближнего Востока, впитав в себя местные политические и культурные традиции.

Отличительной чертой изображения «малого рога» является подчеркивание его гордыни. Автор книги Даниила говорит, что «в этом роге были глаза, как глаза человеческие, и уста, говорящие высокомерно» (Дан 7, 8). По мнению К. Ньюсом «в израильской традиции Премудрости части тела, включая уста и глаза, используются как показатели характера и элементы, которые должны надлежащим образом направляться и контролироваться. Уста нечестивых или глупцов часто ассоциируются с двоедушием, конфликтом, насилием и разрушением (Притч 10, 6; 11, 32; 11, 11; 15, 28; 19, 28; Овад 12). Хотя глаза рога специально не охарактеризованы, гордый взгляд является образом высокомерия (Притч 6, 17; 21, 4; Ис 2, 11; 5, 15). Более того, фигура гордого царя имеет своим прототипом изображение Синнахериба в Ис 37, 23, где его громкий голос и горделивый взор изображаются как квинтэссенция его гордыни»[351]. Обвинение в гордыне является одним из главных упреков исламской традиции в адрес Омейядов. В своих монетах и надписях Омейяды использовали титул «Халиф Аллаха» вместо требуемого исламской традицией «Халиф пророка Аллаха». «Халиф Аллаха» «почти определенно обозначает, что они рассматривали себя как представителей Бога, а не просто преемников пророка <…> Другими словами, этот титул подразумевает, что они рассматривали себя как представителей Бога во главе общины и не видели необходимости, чтобы делить свою власть или делегировать ее религиозным ученым»[352]. Политическую и религиозную концепцию Халифата, характерную для Омейядов, можно найти в письме халифа Аль-Валида II ибн Язида (706–744). По его словам, история человечества может быть разделена на две эпохи: эпоху пророков и эпоху халифов. Бог посылал пророков со времен Адама, но все их миссии были относительно безуспешны до времен Мухаммеда, который завершил пророческий этап истории в качестве «печати пророков». Затем наступает эпоха халифов, которые теперь являются представителями Бога на земле; «тот, кто подчиняется им, будет процветать, а тот, кто не подчиняется, будет наказан и в этом мире, и в будущем»[353]. По мнению омейядского губернатора Хиджаза Аль-Хаджжаджа ибн Юсуфа халифы занимают более высокое место, чем ангелы и пророки[354]. Омейядские халифы оставляли за собой право выносить решения по спорным юридическим вопросам – то, что согласно более поздней исламской традиции является прерогативой ученых-богословов, руководствующихся Кораном и Сунной.

Высокомерие и гордыня «малого рога», безусловно, могут быть отнесены не только к Омейядам, но и к их преемникам – Аббасидам и Османам. Здесь, в первую очередь, следует обратить внимание на особый статус халифа в исламской традиции. В идеале халиф мыслится как единственный руководитель всех мусульман мира. Мысль о том, что «мусульманам запрещено иметь во всем мире в одно и то же время двух руководителей, будь они в согласии или раздоре» многократно повторялась многими исламскими учеными (Аль-Маварди, Ибн Хазм, Аль-Ша’рани, Аль-Калкашанди, Мухйиддин ан-Навави и др.). Таким образом, «высокомерные речи» малого рога могут быть соотнесены с претензиями халифов на высшую духовную и светскую власть. При этом следует отметить, что данные претензии зачастую относились не только к власти над всеми мусульманами мира, но ко всему человечеству вообще. Так, основателю династии Омейядов, Муавии, принадлежит многозначительная фраза: «Земля принадлежит Богу, а я наместник Божий»[355].

Подобные претензии неизбежно влекут за собой стремление к воинственной экспансии, являющейся одной из черт изображения «малого рога» и символизируемого им нечестивого царя в книге Даниила. По мнению ряда исследователей, именно во времена Омейядов в исламе возникает и развивается идея джихада как непрерывной священной войны против неверных, ведущейся с целью расширения территории Халифата: «Первая исламская династия, Омейяды (660–750), ввели идею джихада как завоевания с целью расширения земли ислама. Представляющая из себя конгломерат племенных групп, организованных для ведения войны под властью постепенно централизирующегося государства, Омейядская держава может быть названа государством в состоянии постоянной войны против внутренних и внешних врагов. Требование Писания подчиняться власти Бога, в конечном счете понятое как приверженность Божьим законам, было осмыслено как географическое разделение мира на два враждебных лагеря: земля ислама (dar-al-islam) под властью исламской империи и земля войны (dar-al-harb), не входящая в ее пределы. Понимание исламского мира в территориальных и политических, а не религиозных терминах, таким образом было имперским конструктом. В Коране нет