утихать стала, другой постоялец то днем ранее съехал, да и мессир Деннис следующим утром выезжать собирался, ходил на конюшню лошадок проверить, да поклажу. А вот не сложилось... А вечером из посетителей только вот этот мессир был, значит, который по левую руку от вас сидит. Только он в другом камзоле был. Темно-зеленом, с атласным шитьем. Пришел чуть свечерело, пообедал, вина выпил, и ушел. Он дорогу к пансионату Герды спрашивал, да я его пообедать сговорил, значится. Кто же к девкам на голодный желудок ходит? Там же разве накормят?

Бирнфельд кивнул и обернулся к Артуру: «Вы обедали здесь, Артур?»

- Да, мессир. Только я в сумерках вывеску не рассмотрел. Значит, и мастера Денниса видел. Он сидел вот за тем столом, но поднялся и ушел к себе раньше, чем мне закуски подали. Действительно, подтянутый мужчина моих лет, в темно-синем камзоле с шитьем, с пышной шапкой пепельных курчавых волос. Я еще обратил внимание на рукоять кинжала - серебро с черным деревом, роскошно и в руке удобно, редкое сочетание...

- Все точно мессир говорит. Я как раз нес мессиру вина горячего и тарелку с копченостями, как мастер Деннис поднялся и к себе ушел.

- Расплатился?

- А он еще утром расплатился, за проживание. Оно и с обедом, значится...

- Что-нибудь еще случилось тем вечером? Кто-нибудь заходил?

- Случилось? Да ничего не случилось, значится. Как вот этот мессир ушел, так я двери и запер, на ночь. Кроме меня да жены, да вот Агнессы, прислуги, в доме и не было никого. А утром Агнесса мастеру Деннису воду понесла, как обычно, и прибегает ко мне с криком... А он, холодный уж давно, на полу лежит.

- И больше ничего не происходило? Припомни, любезнейший...

- Да ничего больше... Я и так до мелочей помню. Я на кухне мясо на завтрашнюю готовку, значится, разбирал. Потом вот слышу, надсадный такой кашель в зале. Выскакиваю, а мессир вот, простите мессир, подавился, значится. Проголодался, видать, ел быстро. Я его по спине со всем уважением похлопал, он и прокашлялся. И тут сразу как хватанул полную чашу лагрейна... Я еще думаю, заплохеет мессиру. Нельзя лагрейн так полной чашей... Коварный он. А мессир меня поблагодарил, доел, да и пошел к девкам.

- Может еще чего припомните?

- Да уж совсем ерунда всякая. Агнесса, дуреха неловкая, мастеру Деннису когда воду несла, на лестнице споткнулась. Да так неудачно, что и воду разлила и головой ушиблась. Хотя она и так, простите мессир, туповата слегка, будто на голову ушибленная. Это ж надо – при ясном свете на лестнице так грохнуться, чтоб головой об ступеньку. Хотя, лошадь о четырех ногах - и то раз в год спотыкается. Но я понюхал, трезва была, вином не пахло. Хорошо вода была в медном кувшине, а то б и кувшин разбила. Мне мессир помог ее поднять, да усадить, еще и соли дал, нюхательной, чтоб в чувство привести, значится.

- А потом что?

- А что потом? Мессир вот доедать сел, я на кухню пошел...

- А служанка?

- Агнесса-то? Вестимо, лужу на лестнице затерла, воды свежей набрала да отнесла.

- И долго относила?

- Вот Вы на что, мессир, намекаете... Не быстро. Мессир уж ушел, когда Агнесса вниз спустилась. А что тут такого: девка незамужняя, если ей какой постоялец приглянется, лишь бы работе не в ущерб...

- И сколько ты с нее берешь, чтоб работе не в ущерб?

- Побойтесь Единого, мессир, да все ж полюбовно, сродственница она мне!

- Не ври мне! - и мастер Питер слегка аж по столу кулаком пристукнул.

Пунцовая рожа трактирщика моментально вылиняла до зеленовато-серого, чуть ли не трупного, цвета.

- Да по-божески, мессир, четвертую долю всего...

- Иди, - брезгливо махнул рукой Бирнфельд. - Ясно все с тобой... Девка где, Петерс?

- У нас, в камере. На всякий случай. И последняя видела, и первая нашла...

- Разумно. Значит там с ней и поговорим. Пошли, посмотрим комнату...

***

У дверей комнаты Бирнфельд отступил в сторону, пропуская вперед следопытов.

- Не буду вам мешать, мессиры...

Со стороны было, пожалуй, даже интересно наблюдать, как моментально изменились повадки у двух столь разных людей – Артура и Ореста. Так, совершенно разные собаки, принюхиваясь к следу зверя, ведут себя совершенно одинаково.

Оба следопыта «подтянулись», походка сделалась мягкой, крадущейся, скользящей. Глаза сощурились, губы сжались.

Еще не входя в комнату, оба внимательно оглядели дверь снаружи и стену, косяк двери, деревянный засов. Очень и очень основательно следопыты исследовали хлипенький запор. Железные замки и засовы на дверях еще не стали нормой в городских гостиницах даже в столице.

Переглянулись, кивнули друг другу. И лишь после этого встали на пороге комнаты, не делая ни шагу внутрь, внимательно осматривая место, запоминая, где, что и как.

- Судя по тому, что прислуга утром без помех зашла в комнату, дверь была не заперта, не так ли, приор Штрайке? - обратился к местному официалу Орест.

- Да, дверь была открыта...

- А обычно постоялец запирался или нет?

- Не могу быть уверен, надо будет уточнить при допросе служанки и у моего человека, осуществлявшего надзор.

Мастер Питер добавил заметку в свою записную книжку.

Следопыты вновь переглянулись, так же - без единого слова - кивнули друг другу и шагнули в комнату. Артур скользящим шагом двинулся справа налево, противосолонь, внимательно осматривая пол, стены, потолок, кровать, столик с тазиком и медным кувшином, который был почти полон чистой воды, подоконник и окно.

Так же медленно и внимательно слева направо, по солнцу, двигался Орест. Ему достались висящие на гвозде плащ и худ, дорожный сундучок, который он не стал пока открывать, стол и стул, на котором аккуратно висели штаны, камзол и рубаха. Встретившись у окна, следопыты продолжили осмотр каждый в свою сторону, закончив его у дверей...

Потом оба следопыта надолго задержались у кровати, указывая друг другу на только им заметные следы и пятна.

И лишь после того Артур пригласил войти остальных...

***

- Скажите, пожалуйста, приор, Вы лично присутствовали при осмотре комнаты? - максимально вежливо обратился Артур к инквизитору.

- Да, кавалер.

- Могли бы Вы нам показать, в каком месте точно, и в какой положении находился покойник?

Инквизитор подошел к кровати и, внимательно вглядываясь в следы, опустился на колени, положил голову на кровать и, привалившись