Я наконец выбрался из первого помещения и оказался в узком коридоре, ползти по которому было очень неудобно, мои руки упирались в холодные стены. Добравшись до развилки коридора, я остановился, так как очень устал, перевернулся на спину и уставился вверх. Там ничего не было, только клубящаяся тьма.

И снова это произошло внезапно. Когда мне было почти хорошо, боль стала терпимой, а холод отступил, и жуткий голос почти пропал, я увидел прямо над собой красивое лицо, в котором было что-то знакомое. От этого образа в высоте пошёл сильный поток тепла, и я почувствовал себя гораздо лучше. Ноги и руки перестали болеть и стали немного послушней.

«Какое блаженство. Кто ты, прекрасная?» — подумал я. Но лицо девушки скривилось от боли, из её глаз брызнули слёзы, и образ исчез. Сразу стало темнее и холоднее.

***

В какой-то момент я понял, что могу ходить, и конечности в полном порядке. Я был так рад подняться на ноги, что не заметил торчащей из стены ледяной пики, которая с лёгкостью пронзила мою грудь насквозь. И снова жуткий приступ боли пронзил всё моё существо, и сразу же злобный голос стал звучать громче и злораднее, подул сухой ледяной ветер, он нёс миллиарды ледяных осколков, срывавших кусочки моей кожи. Невероятным усилием я снял с себя с пики и постарался скрыться от злого ветра в угол. Я погладил руками края дыры в моей груди, в этот момент я почувствовал, как моя жизнь вытекает сквозь дыру, я постарался закрыть дыру, стягивая края разрыва, всей душой я захотел, чтобы рана заросла, и она действительно заросла. Вскоре ветер утих, и я продолжил свой путь. Ещё несколько раз я получал травмы, и каждый раз после этого на меня обрушивались испытания.

Я целую вечность блуждал по ледяным коридорам бесконечного лабиринта, но образ прекрасного лица больше меня не посещал. А ещё свет больше не менял с призрочно-голубого на зелёный или красный, хотя я так этого ждал. А ещё перестали появляться потоки живительного тепла, которыми я наслаждался целую вечность назад. Зато меня перестал мучить всеобъемлющий холод.

Пока я блуждал по коридорам, пытался разобраться в том, кто я и что здесь делаю, но больше всего меня занимал вопрос: «Что я буду делать, когда отсюда выберусь, и какой смысл может быть у моих действий». Я был абсолютно уверен, что за пределами чёрного лабиринта что-то существует, что-то огромное, ведь я откуда-то знаю странные слова, смысл которых от меня ускользает, а ещё кто-то незримо помогает мне, я чувствую это.

В ледяных коридорах всё было одинаково: бесконечные повороты, а над головой — зловещая тьма. Невозможно было определить, сколько времени я здесь блуждаю. Может быть, моё существование длится лишь мгновение, а может, уже много… В чём можно измерить страдания, страх и непонимание? И снова передо мной вставал вопрос: «Зачем я здесь?» Возможно, у этого есть особая цель… тогда: кому нужны мои мучения? Наверное, моё бытие для чего-то нужно… Кто этот кто-то?

Пораженный этими размышлениями, я остановился и задал себе другие вопросы: «Куда я иду? Зачем напарываюсь на острые пики? Зачем я трачу себя на непонятную борьбу?» «Куда я вообще могу выйти, если здесь всё одинаковое и ничего не меняется?»

Я упал на лёд и погрузился в бессмысленное созерцание острой грани ледяного угла. Откуда-то из глубины моей личности всплыл намёк на мысль, зыбкий образ кружился в моём сознании, угрожая рассыпаться от неосторожного движения, испариться лёгким облачком. Однако мысль крутилась у меня в голове, обрастая образами и смыслами. В ней было что-то нерациональное, неосязаемое. Наконец, слова сами собой сформулировались: «У меня есть предназначение, я ищу его. Как только найду, сделаю всё, чтобы его выполнить. Я должен продолжить поиск, я должен двигаться вперёд».

Поднявшись на ноги, я поднял глаза кверху, в надежде увидеть хоть что-то кроме мрака. И увидел где-то невообразимо далеко среди клубящейся тьмы светлое облако. Я решительно поднялся и продолжил свой путь, вот только теперь он перестал быть бессмысленным блужданием, я обрел ориентир.

Не знаю, сколько времени я искал нужную дорогу, наверное, вечность. Постепенно светлый ориентир вверху приближался всё ближе. В какой-то момент я понял, что скоро выберусь из лабиринта. И тогда хозяин лабиринта, чей голос я слышал, обрушил на меня всю свою мощь: вновь навалился нестерпимый холод. Я понял, что до этого не мёрз по-настоящему, а лишь испытывал лёгкий дискомфорт. Моя сущность, душа снова стала испытывать неописуемые муки. Я почувствовал безумную злобу и неукротимую ненависть хозяина лабиринта. Он не хотел отпускать свою жертву. В его сухом голосе я уловил эмоции.

«Месть! Месть!» — грохотал голос.

Я лежал на спине, не в силах пошевелиться. Моё тело рассыпалось на песчинки и собиралось снова только для того, чтобы быть разрушенным вновь.

От безумия меня спас свет. На этот раз чёрную бурю рассеивали сразу и красный, и зелёный оттенки. Постепенно становилось легче, тьма рассеивалась. А когда на меня пролился поток тепла, я впервые почувствовал счастье. Забота, нежность, преданность, сострадание и любовь — вот что было в этом тепле.

Когда я смог продолжить свой путь, я подумал: «Чем я заслужил такую ненависть хозяина лабиринта?» «За что он мне мстит?» У меня нет ответа на эти вопросы, но есть решимость поскорее покинуть это место.

***

Черные ледяные стены и клубящаяся тьма вместо потолка, остались позади. Я вышел из лабиринта и оказался в пустыне. Я перебрался с одного песчаного бархана на другой. Надо мной неподвижно висело тяжёлое свинцовое небо. Пробираться по пескам было непросто, но, по крайней мере, я больше не мёрз. Моим ориентиром по-прежнему было светлое облако, хорошо заметное на тёмном фоне.

Песчаная пустыня сменилась покрытой снегом равниной. Мои ноги до колен погрузились в сугробы. Что-то подсказывало мне, что снег должен быть холодным, но мне он показался приятным. Я даже зарылся в него, чтобы немного согреться.

Продолжая свой путь, я заметил, что белое облако приближается. Продираясь сквозь сугробы, я не сразу заметил, что путь мне преградила скала. Когда я подошёл к ней, я был поражён её красотой: отвесная стена изо льда с разноцветными прожилками — это величественное зрелище напомнило мне слово «мрамор».

Я шёл вдоль стены и любовался самым красивым явлением из всего виденного мной. Лёд скалы потрескивал и время от времени издавал странные высокие звуки. Я положил руку на стену, поглаживая её