В Коннектикуте Энди Холл начал терять энтузиазм к торговле нефтью. К этому времени, благодаря серии слияний, Phibro стала частью Citigroup. Холл, которому наскучил нефтяной рынок, годами лишенный фейерверков первой войны в Персидском заливе, проводил все больше времени, участвуя в соревнованиях по гребле и собирая свою коллекцию произведений искусства.

Его заставил действовать Роберт Рубин, который пришел в Citigroup после ухода с поста министра финансов США. Рубин попросил Холла подготовить презентацию о перспективах нефтяного рынка для группы ведущих трейдеров банка. Холл, находившийся в то время на регате в Калифорнии, начал подсчитывать цифры о перспективах спроса и предложения нефти на ближайшие несколько лет.

Я действительно был потрясен", - вспоминает он. Я подумал: "Ничего себе, это невероятно - темпы роста китайского импорта. А потом я начал проверять все данные о поставках и копаться в том, что делают нефтяные компании с точки зрения пополнения запасов, и все это просто не сходилось".

Как и Мик Дэвис, Энди Холл считал, что на фьючерсном рынке все идет не по плану. К середине 2003 года спотовые цены на нефть выросли в три раза по сравнению с минимумом 1998 года и составляли почти 30 долларов за баррель. Но фьючерсы на поставку через несколько лет все еще торговались ниже 25 долларов.

Холл решил вложить все силы. Он попросил своих боссов в Citigroup дать ему больше капитала для игры - в соответствии со статистической концепцией "стоимость под риском". Это были годы бума на Уолл-стрит, и они быстро согласились. И тогда Холл сделал самую крупную ставку в своей жизни на фьючерсы на нефть с длинными сроками погашения.

В Лондоне ветеран торговли металлами Майкл Фармер тоже подумывал о том, чтобы отказаться от торговли сырьевыми товарами. Более десяти лет он доминировал на мировом рынке меди, сначала как глава отдела меди в Philipp Brothers, а затем как руководитель подразделения Metallgesellschaft по торговле физическими металлами. Теперь, после того как компания Enron купила MG, а затем обанкротилась, он остался без работы.

Рожденный свыше христианин, Фармер начал свою карьеру в шумной компании, которая была торговой площадкой Лондонской биржи металлов. После банкротства Enron он поступил на теологические курсы и подумывал о том, чтобы стать священником, но его убедил вернуться к торговле сырьевыми товарами давний коллега и единомышленник Дэвид Лилли.

Двое мужчин, получивших прозвище "отряд Бога", вскоре столкнулись с проблемой, которая оказалась благословением. Мы обзвонили все физические предприятия, но меди нигде не было, и мы постепенно узнали, что быстрый рост Китая привел к дефициту в их промышленности", - вспоминает Фармер. Если им и нужны были еще какие-то признаки того, что рынок вот-вот взлетит вверх, то теперь они их получили. Под названием Red Kite они начали делать ставки на то, что цены на медь вырастут, и заработали целое состояние.

В Гонконге британский выпускник средней школы и бывший хиппи, который много лет рассказывал о Китае, тоже увидел, что его предсказания сбываются. Ричард Элман учился своему ремеслу, покупая и продавая металлолом в Ньюкасле, Сан-Франциско и Токио, и в итоге возглавил гонконгский офис Philipp Brothers, а затем в 1986 году создал собственную компанию Noble Group.

Элман говорит, что привык к тому, что друзья "терпеливо выслушивают мои мечты о Нобле, закатывая глаза". Но когда в 2001 году Китай вступил в ВТО, он понял, что его момент настал. Я думаю, что это одна из самых значительных вещей, произошедших в мировой торговле за многие-многие годы", - восторгается он.

Прошло совсем немного времени, и вся индустрия торговли сырьевыми товарами проснулась от трансформационного воздействия роста Китая. И не только сырьевые трейдеры подхватили эту идею - шахтеры, бурильщики нефти, фермеры, финансисты, а вскоре и широкая общественность стали обращать внимание на удивительное движение цен на сырьевые товары. К 2005 году термин "суперцикл" стал популярным на Уолл-стрит, привлекая на сырьевые рынки широкий круг инвесторов.

Золотая лихорадка продолжалась, и любой, кто мог получить надежные поставки сырья, гарантированно разбогател.

Нефтедоллары и клептократы

Никто и бровью не повел, когда весенним днем 2002 года Муртаза Лакхани вошел в офис компании Glencore в Бааре.

Бизнесмен пакистанского происхождения, сметливый человек со взглядом-бусинкой и склонностью к двухцветным рубашкам, присоединился к потоку опрятно одетых сотрудников, вливающихся в коробчатое здание штаб-квартиры крупнейшего в мире сырьевого трейдера.

На заре сырьевого бума в неприметном стеклянном холле Glencore можно было встретить самых разных персонажей - от олигархов из Средней Азии и африканских магнатов до строго одетых руководителей крупнейших банков мира. И в любом случае Лакхани был завсегдатаем. С гордостью называя себя "человеком Glencore в Багдаде", он посетил Glencore как минимум четыре раза только за первую половину 2002 года.

В этот раз, 15 мая, Лакхани миновал небольшую приемную и вошел в кабинет. Нет никаких записей о том, кто с ним встречался и как долго длилась беседа. Известно лишь то, с чем он ушел. Это зафиксировано в официальном чеке Glencore: кассовый чек № 7165, подтвержденный подписью кассира компании. Сумма, однако, была далеко не незначительной: 415 000 долларов наличными весом около четырех килограммов - достаточно, чтобы заполнить небольшой портфель.

Следующая остановка Лахани была на другом конце Швейцарии. Через два дня после визита в Glencore он зашел в дипломатический офис Ирака в Женеве, расположенный примерно в трех часах езды от Баара на машине. Он пришел туда, чтобы сделать депозит. Наличными. Сумма: $400,000.

Согласно иракским официальным документам, этот платеж должен был покрыть "надбавку" - то, что официальные лица в ООН считают незаконным, - выплаченную Багдаду в обмен на нефтяные контракты, которые в конечном итоге были выгодны Glencore.

В том году Лакхани совершил это путешествие несколько раз, всегда с похожим грузом. 24 января он покинул офисы Glencore с 170 850 евро. 24 апреля он забрал еще 230 000 евро. А 10 июня он покинул здание с 190 000 долларов. В общей сложности расследование, проведенное по поручению ООН, показало, что Лакхани заплатил чуть более 1 миллиона долларов в виде "надбавок за нефть, финансируемую и доставляемую Glencore".

Компания всегда отрицала свою осведомленность о незаконных платежах. Но она не могла отрицать, что передала Лахани крупные суммы наличными. Луис Альварес, отвечавший в Glencore за иракскую нефть и ставший главой отдела торговли сырой нефтью, позже заявил следователям ООН, что он устно порекомендовал Лакхани так называемый "гонорар успеха" в размере 300 000