Парень был счастлив. Смерти он не боялся, дороги тоже, а после обрядов Капель Дождя и ветер был ему уже не ветер. Да, и беречь было нечего. Сердца у Энди не было. Тикающий механизм вместо него работал сам по себе, автономно. Шкурка с набором костей ничего не стоила. Он, может быть, был бы и рад потягаться со смертью, но она всякий раз пугалась и предварительно падала в обморок.

— Тиу! — радостно закричала Дель, издалека заслышав рев мотоцикла. — Иди скорее! Энди вернулся! Мартин! Мартин! Энди приехал!

— Привет, моя будущая Покохонтас! — улыбнулся парень, видя, как девочка бежит ему навстречу. — Ну-ка угадай, в какой руке?

— А если не угадаю?

— Тогда дам вторую попытку.

Девочка выбрала. Парень быстро переложил подарок в другую руку.

— Вот видишь. Угадала. Смотри, должен сразу предупредить, что ничего не понимаю в девочках. Я не ошибся? О такой кукле ты мечтала?

— О, Энди! — воскликнула Дель и спрятала за спиной руки.

— Что такое, милая? Тебе не нравится?

— Очень нравится. Очень, но она дорогая. Меня бабушка заругает.

— Ты бери, а с бабушкой мы как-нибудь договоримся. Я знаю одно волшебное слово…

— Скажи его мне! Пожалуйста!

— Нет. Оно не будет работать. Для каждого волшебника оно секретное.

Дель обняла Энди, и словно теплая смазка капелькой попала в его механическое сердце.

— Тиа! Тиа! Мартин! Смотрите!

— Привет, Мартин, — улыбнулся мальчишка.

— Привет, — ответил тот, и парень увидел, как по его лицу пробежала тень.

— Ой, вот только не надо мне ничего говорить! — предваряя недовольство брата, тут же начал Энди.

— Послушай…

— Это ты послушай! Сейчас я неплохо зарабатываю. Дель не чужая мне. Какая разница, кто из нас сделает ее счастливой? В следующий раз, перед тем как что-то подарить, я вручу это тебе. Если загвоздка только в этом…

— Ты не обязан…

— Единственное, чего я не обязан, так это слушать тебя!

— Конечно. Где уж мне! Я простой шофер…

Энди резко обернулся.

— А я проститутка! Дальше что?! Деньги грязные?! Брезгуешь?! Недостойные деньги, чтобы купить ребенку счастье?! Я ничего не перепутал?!

— Мне не нравится, что ты взвалил на себя мою семью…

— Ах, вот оно что! Твою семью? А я-то, дурак, думал, что это и моя семья. Кажется, это я не вышел рожей. Ты это хотел сказать?

— Не это.

— Тогда что?

— Энди! — они услышали радостный голос Тиу.

— Поговорим позже, — шепнул парень.

— Да, уж.

Энди поцеловал девушку.

— Привет, дорогая.

— Ты чего такой довольный? — поинтересовалась Тиа.

— Пробуду с вами до утра, если не выгоните, конечно.

— Энди, что б тебя кактус в язык уколол! Такие глупости говоришь! Тебе не стыдно?!

— Ни капельки. Стыд только мешает жить.

— Ты пахнешь мотоциклом. Фу. Иди, прими душ.

— Тогда тебе придется помыть и моего мальчика.

— Зачем?

— Он, должно быть, пахнет мной. Так по-честному будет.

— Да, ну тебя!

— А еще, — шепнул парень на ухо Тиу. — Сегодня мы пойдем на валун.

— Правда?!

— Конечно.

Дель егозила на стуле, и Джил пришлось сделать ей замечание. Джек, видимо, понял, что у юношей произошла ссора, поэтому буравил взглядом то одного, то другого. Энди ковырялся в тарелке. Он терпеть не мог кукурузную кашу, даже если ее приготовила Тиа, но делал вид, что это не так. Мартин достаточно убедительно сослался на головную боль, поэтому его не трогали. Визуально все выглядело прекрасно. Большая дружная семья. Такая редкая возможность пообедать всем вместе. Тиа счастлива. Больше всего на свете ей нравится наблюдать, как остальные пользуются результатами ее труда. Вся ее жизнь подчинена одной цели, чтобы забота окутала каждого. Большую часть ее тела занимает сердце, в котором для каждого есть светлый чистый уголок.

Парень видел, что Мартин вместе с кашей пережевывает свое состояние. Понять его несложно, но Энди тоже злился. Проституция никак не мечта его жизни, а досадная необходимость. Однако, он считает, что и роптать ему стыдно. Не на обочине же он стоит! Он попробовал уже один раз. Ему хватило. Это, пожалуй, единственное, что он не может простить Рою. Это как раз то, что стоит между ними плотной, высокой стеной, которую Энди никак не может преодолеть. Как бы это ни показалось странным, но стена эта обошлась Маккене всего в сорок долларов, хотя в ней кубометров тридцать высококачественного прочного бетона. Мальчишка давно простил Рою все, хотя никогда и не считал, что тот был виноват, кроме хлопка двери и мятой купюры, на которую он и купил свою смерть. Недорого, правда? Почти даром. Денег не хватило, чтобы смерть проглотила его без отрыжки, но случилось именно это, и теперь он проститутка. Тиа, аппаратура и Стив, и еще одно. Энди все еще надеялся, что обойдется как-нибудь, но в последнее время все чаще понимал, что нет. Он стал хуже видеть одним глазом. Как раз тем, по которому прошел рант ботинка Маккены. Иногда накатывало отчаяние, но оно ничего не меняло. Он продолжал любить Роя. Рой же, как изощренный часовщик запустил механизм нового сердца Энди, оставив за собой единоличное право что-либо менять. В астрономии есть понятие о взорвавшихся звездах. Они взрываются и гаснут, но свет их можно видеть еще миллионы лет. Сам того не зная, но мальчишка вполне мог бы войти в их категорию. Жизни в нем не было, хотя все и видели его живым.

— Пойдем, покурим, — наконец, предложил Мартин.

Он был рад, что Тиа, рассматривая с Дель новую куклу, не замечала нависшего напряжения. Капли Дождя взглянул на Джил после этой фразы, точно понимая, что тот зовет Энди вовсе не курить.

— Кстати, да, — стараясь сказать весело, ответил парень.

— Послушай, — начал Мартин, когда они отошли от двери. — Я привык заботиться об этой семье. Все эти женщины - это то, что у меня есть.

— Разве я что-то меняю?

— Не перебивай, пожалуйста. Ты знаешь, я из кожи вон лезу, чтобы им было хорошо. Встаю затемно и ложусь затемно, проезжая в день сотни километров. Глядя на Тиу, мое сердце превратилось в изодранный клочок, и я был уже готов даже продать почку, чтобы помочь ей, но… Ладно, опустим. Появился ты. Я рад. Это правда, Энди. Я очень рад. Я ни на полсекунды не пожалел, что подобрал тебя на обочине. Ты мне не чужой. Я считаю тебя братом, но Энди… Я так же знаю, что у тебя есть и свой собственный долг. Огромный. Это должен был сделать я. Ты зарабатываешь быстрые деньги. Не хочу говорить, как мне тяжело думать, чем именно.

— Мартин, — не выдержав, перебил парень. — Я зарабатываю быстрые деньги, но это тяжелые деньги. Ты даже не знаешь насколько тяжелые. Мой долг оставь мне. Я разберусь с этим сам!

— Вот видишь. Ты хочешь управлять всем…

— Я не хочу управлять ничем! Я хочу, чтобы Тиа ходила! Это вся моя корысть! Ты не о том думаешь, Мартин! Не нам с тобой считаться! Перестань копаться в себе, ибо ты докопался до дерьмовых пластов, — парень говорил, стиснув зубы так, что некоторые слова слышались шипением, — и именно оно сейчас и прет из тебя. Тебя меньше волнует то, что счастлива Дель, чем то, что несчастлив ты. Деньги, на которые я купил куклу легкие по твоим понятиям. Я сшиб их за пятнадцать минут. Это чаевые. Сейчас мы вернемся, и ты посмотришь на Тиу, а после подумаешь над нашим разговором. И еще одно. Если тебе настолько тяжело и неприятно меня видеть, я могу заезжать, когда тебя нет дома. Угол у меня есть, так что тебе не о чем волноваться. И совсем последнее. Не дай бог, чтобы Тиа о чем-нибудь догадалась. Считай, что я тебе угрожаю.

— Энди…

— Прости, Мартин, но я не хочу больше разговаривать с тобой.

Не дожидаясь ответа, парень направился обратно, намеренно задев Мартина плечом.

— Началось, — шепнул Джил Капли Дождя, наблюдая, как парень, натягивая улыбку, прошел мимо.

— Мартин ревнует. В последнее время его распирает. Того и гляди разорвет. Энди тут совсем не виноват.

— Бедный парень, — вздохнул Джек. — Сшибает все углы. Карта его жизни неспокойная. Ему надо очень много сил.

— Так помоги ему.

— Дорогая. Его не получается вести, чтобы он обогнул препятствия. Он прет напролом. Он не думает о цене. Ему важна цель. Я даже не сомневаюсь в том, о чем они могли сейчас разговаривать.

— Ты должен поговорить с Мартином, пока не стало хуже. Энди ведь ни за что не уступит.

— Он боится.

— Боится? Чего?

— Боли. Он боится проявить чувства, привязаться к кому-либо. Поэтому он бежит из дома. Он заставляет себя быть одиночкой. Для этого нужен особый характер, совсем не такой