— Хе-хе-хе! — хихикнул Лампадов. — И очень освирепели?

— А подите-ка сами посмотрите! — фамильярно заметил Гриша, насмешливо поглядывая на баринова секретаря.

— Я ведь по делу… мне что! — обронил Лампадов, поднимаясь по лестнице.

Войдя в залу, Иван Петрович оправился перед зеркалом и долго почему-то разглядывал свое лицо с грустной улыбкой. Вероятно, он остался недоволен осмотром, потому что, отворачиваясь от зеркала, он шепнул с досадой: «Непривлекательная, однако, у меня образина!» — и не без некоторого душевного колебания подошел к дверям колосовского кабинета, постоял, потом тихо отворил двери и смиренно остановился у порога.

Александр Андреевич ходил по кабинету и, очевидно, был разгневан; его бронзовая кожа как-то побелела, и обыкновенно ласковый взгляд был на этот раз суров и резок. Заметив Лампадова, Колосов остановился и сухо спросил:

— Бумаги?

— Точно так-с. Есть спешные.

— Давайте-ка, Иван Петрович! — поспешил Колосов смягчить тон и протянул Лампадову руку.

— По запросу об опеке господина Рыбакова, — докладывал Иван Петрович, подавая бумаги и не без удовольствия взглядывая на скомканный номер «Курьера», лежавший на столе.

— Отложить.

— Были запросы! — подсказал было Лампадов.

— Не беда! — оборвал Колосов.

— По делу об устройстве фонтана в дворянском саду, — подал Лампадов следующую бумагу. «Проняло небось! — хихикал про себя Иван Петрович. — Как-то проймет, когда всю музыку узнаете, ваше превосходительство? Ишь бровями-то на газету водит!» — следил Иван Петрович за Колосовым, который по временам скашивал взгляд на скомканный номер.

— Все? — спросил Колосов, подписывая последнюю бумагу.

— Точно так-с.

— О школе запросов не поступало?

— Нет-с.

— Если поступит — доложить немедленно.

— Слушаю-с.

Колосов помолчал. Лампадов почтительно стоял у стола, временами взглядывая украдкой на предводителя.

— Вы знаете, где живет Крутовской?

— Нет-с.

— Узнайте.

Иван Петрович доложил, что узнает.

— Да разузнайте, чем занимается… понимаете ли? Не бывает ли у него сборищ? Узнайте, под рукой, секретно…

— Говорят, Александр Андреевич, он больше статьи разные сочиняет.

— Знаю. Пасквилянт! — с сердцем сказал Колосов. — Вот! — мотнул он головой на газету. — Читали?

— Нет-с. Я газеты редко читаю-с! — солгал Иван Петрович.

— Прочтите-ка… Присядьте!

Лампадов осторожно взял хорошо знакомый номер газеты и нарочно стал долго разыскивать статью. Пробежав ее, он молча положил ее на стол.

— Каково?

— Этакая неслыханная, можно сказать, дерзость! — ответил, испуганно покачав головой, Иван Петрович.

— Хороши газеты… печатают всякие сплетни!

— Я только удивляюсь, откуда он мог услыхать такие неслыханные клеветы-с?

— Все это идет из стрекаловского дома… Я уверен. Скотина злится, что прокатили, ну и сплетничает. Но вот что меня удивляет: каким образом он приплел сюда «несчастную дочь бедного портного»?

— Это кто-с?

— Фенечка… вот кто!

Иван Петрович изобразил на своей физиономии глубочайшее удивление.

— Быть может, через самого отца. Он в пьяном виде, быть может, что и сказал дочери, а та могла сказать госпоже Крутовской. Известно — женщины.

— Разве Крутовская ее знает?

— Точно так. Работу дает…

— Кстати, пришлите ко мне этого пьяницу. Что он вам ответил, а?

Иван Петрович чувствовал, как у него задрожали ноги при этом вопросе. Он, однако, превозмог испуг и отвечал, не показывая ни малейшего волнения:

— Я намекал, но только он очень пьян был и ничего, должно быть, не понял.

— Пришлите-ка его ко мне.

— Теперь поздно.

— Отчего?

— Она вышла замуж и неделю тому назад уехала.

— Что? — переспросил Колосов, пристально глядя на Лампадова.

— Сегодня я узнал, что она замуж вышла и уехала.

— А это чьи штуки, господин Лампадов? — тихо проговорил Колосов, подергивая от злости нижней губой.

— Все Крутовского. Я сегодня был там, в слободке, и узнал. Жена его, то есть госпожа Крутовская, дала на свадьбу триста рублей, а деньги-с эти им господин Черемисов, учитель господина Стрекалова, дал. Они, деньги получивши, обвенчались и уехали.

Колосов молча слушал несвязный доклад Ивана Петровича, и в сердце его бушевала злоба, что из-под носа у него выхватили такой лакомый кусочек. Он снова заходил по кабинету и подергивал нижней губой. Глаза его метали молнии.

— Вы знаете, куда они уехали?

— Не догадался спросить! — опять соврал Лампадов.

— Спросите… впрочем, не надо, я сам спрошу, а то вы опять… опоздаете! — прибавил Колосов с насмешкой.

Александр Андреевич сухо кивнул головой на низкий поклон Ивана Петровича, который, выйдя из кабинета, даже перекрестился, что объяснение это кончилось так благополучно.

— Теперь Фенечка тю-тю! ищи ее! — прошептал Лампадов ухмыляясь.

Александр Андреевич долго еще ходил по кабинету. Потом подошел к столу, взял злополучный номер и снова стал читать, но вдруг как ужаленный вскочил с кресла, швырнул газету.

Он снова заходил быстрыми, нервными шагами.

«А что, если в самом деле вздумают нарядить следствие?» — при этой мысли Александр Андреевич побледнел. Впрочем, испуг его продолжался недолго; по губам снова скользнула знакомая улыбка…

— Что я за дурак сегодня! — шепнул он. — Ведь светлейший князь Вяткин за меня, и наконец из-за пасквилей следствий у нас не бывает… мы не в Англии. А главное, эти олухи сами подписали одобрение моим распоряжениям с суммами, и следовательно… — Он тихо свистнул. — Этакий дурак, этот Лампадов, однако… Увернулась девочка! Экземплярчик очень хороший был для Грязнополья!

Глаза Колосова снова невольно упали на газету, и он опять отвернулся.

— Ну-с, господин Крутовской, вы увидите, что значит под ноги мне попадаться… Раз вам сошло — другой не сойдет! — прошептал Александр Андреевич, зло улыбаясь, и захлопал в ладоши.

Явился Гриша.

— Надежда Алексеевна у себя?

— У себя-с.

— Никого нет?

— Господин Айканов! — проговорил Гриша, как-то странно глядя в глаза барину.

Колосов отвернулся и приказал закладывать карету.

Тихо подошел он к кабинету жены и, прежде чем войти, несколько раз кашлянул. Колосов очень хорошо увидел быстрое движение Айканова, отскочившего с дивана на кресло, и краску на лице Надежды Алексеевны, успевшей ловким взмахом руки поправить свою прическу, но не подал виду, что заметил что-нибудь, и, приблизившись, ласково поздоровался с Айкановым.

— Я помешал, господа, вашему спору, вероятно, — извините. Что, как ваша школа, Василий Васильевич? — присел Колосов около Айканова и потрепал его по коленке. — Хорошо идет?..

— Ничего себе! — проговорил Айканов вспыхивая.

— А Надя ретиво занимается? Вы ею довольны?

— Что это ты так интересуешься? — сухо заметила жена.

— Я, Надя, всегда полезным интересуюсь… Кстати, читала ты сегодня газеты?

— Читала.

— И «Курьер» читала?

— И «Курьер» читала.

— Не правда ли, интересен сегодняшний номер? Там твоего мужа, Надя, преостроумно бичуют! — шутил Колосов. — Вы изволили читать, Василий Васильевич?

— Читал.

— Бойко пишет этот начинающий литератор. Вы с Крутовским не знакомы, Василий Васильевич?

— Нет.

— Жаль, по перу видно — умница. Ты бы, Надя, с ним познакомилась, он, говорят, приятель Черемисова, и жена его прекраснейшая женщина… впрочем, ты ее знаешь…

— Знаю.