– Я получаю огромное удовольствие, пока гублю твой бизнес, размещаю транспаранты рядом с твоим офисом, устраиваю демонстрации и треплю твою компанию в суде на полную катушку. Что ты можешь сказать по этому поводу? – Он взял напиток со стойки и сделал глоток. – А, точно. Ты же никогда не материшься. И как у тебя получается?

Я повернулся к нему. Я мог пересчитать по пальцам одной руки все то, что было способно пробить мою броню в последнее время.

Эндрю Эрроусмит был в числе немногих.

Как и моя жена.

– Давай перейдем сразу к делу, Эндрю. Отзови иски, иначе я лишу тебя работы, дома и репутации – именно в таком порядке. Следы Эрроусми-тов остались по всем «Королевским трубопроводам» еще с прошлых десятилетий. Достаточно покопаться в отчетах компании, – я щелкнул пальцами, – и все, что ты создал, рассыплется, как засохшее печенье. Яблоко от яблони недалеко падает, – заверил я. – Мой отец оставил тебя без пенни в кармане и заставил отказаться от своей мечты и потенциала. А если ты меня вынудишь, я позабочусь о том, что твои дети будут голодать и ходить в обносках.

Эндрю шагнул вперед, оказываясь со мной лицом к лицу.

– Не забывай, что я тоже кое-что о тебе знаю, приятель.

– Это патология, а не позорный поступок, – отрезал я.

– Патология или нет, готов поспорить, твой отец до сих пор не знает, что его золотой мальчик не имеет ничего общего с этим драгоценным металлом. Не знает, какой позор ты навлек на имя Фитцпатриков. Тронешь «Зеленую жизнь», и я устрою так, чтобы весь мир узнал твою историю. Твое прошлое. Уродливую ложь и неловкую правду. Тут либо экономическая резня, либо личная расправа, Фитци. Выбирать тебе. Но сдается мне, ты уже смирился с тем, что я уничтожу «Королевские трубопроводы».

Женщины показались поблизости, прежде чем я успел сказать что-то в ответ. Эндрю сделал шаг назад и отвесил Персефоне поклон.

– Миссис Фитцпатрик. Можно пригласить вас на танец?

Если ей и было неловко, то она не подала виду. Вложила свою ладонь в его. Я собрал всю волю в кулак, чтобы не броситься на него и не вырвать ее из его рук.

Это просто танец. К тому же отличная тренировка в том, чтобы видеть ее в чужих объятиях. Именно это мне суждено испытать через несколько лет после того, как она подарит мне наследников и официально пошлет мой социопатический зад куда подальше.

Мы станем такими же, как мои родители.

Воспитанными незнакомцами, связанными обязательствами, общими интересами и социальными узами.

Я остался наедине с похожей на лошадь Жоэль и ее невыносимыми близнецами.

Теперь настал ее черед припасть к барной стойке с хитрой улыбкой на губах, накрашенных помадой неподходящего цвета.

– Она милая.

– Сойдет.

Мне стоило отвести взгляд от Персефоны в объятиях Эндрю, но я был поражен тем, что со мной происходило. Что творилось внутри. В голове пульсировало.

Глаза миссис Эрроусмит загорелись любопытством.

– Не слишком лестные слова о жене, от которой ты не можешь оторвать взор. Каково тебе в роли молодожена?

Я окинул взглядом ее лицо. Неудивительно, что Эндрю не мог отвести глаз от моей жены. Его-то – страшила.

– Я думала, вынужденные браки остались в прошлом, – продолжила Жоэль, постукивая пальцем по губам и не обращая внимания на своих детей, которые бегали между ног парочек на танцполе. – Всем интересно, не беременна ли твоя супруга.

Если бы.

Джексон Хейфилд, нефтяной барон из Техаса, поймал мой взгляд с другого конца зала и жестом поприветствовал меня. Я ответил ему взаимностью, обращаясь с миссис Эрроусмит, как с пустым местом. Впрочем, им она для меня и была.

– Насколько я понимаю, у Персефоны это второй брак.

– Тебе нравится разговаривать с самой собой? – поинтересовался я, проверяя в телефоне, не пришли ли мне новые письма. – Похоже, тебе хорошо дается односторонняя беседа. Это показатель модели отношений внутри вашего брака? – Я нахмурил брови.

Ее улыбка дрогнула, но она не отступила.

– Прости, не хотела показаться грубой. Просто я считаю, то, что ты делаешь, это очень смело. Муж рассказал мне о вашем положении и… – Она замолчала, теребя ожерелье на шее.

– И что? – Я повернулся, наконец попавшись на крючок.

– И совершенно очевидно, что она все еще не отпустила бывшего мужа. Ведь зачем еще ей каждые выходные навещать его бабушку в доме престарелых?

Жоэль перекинула свои крашеные, похожие на солому волосы на одно плечо и пошла в атаку.

– То есть все вполне логично. Она оказалась без денег и каких-либо перспектив. А тебе было давно пора жениться. Уверена, давление было ощутимым. Если спросишь меня, браки по расчету имеют свои преимущества. Так как же все происходит? Вас в этом браке трое, или мистер Вейтч заглядывает в гости раз в несколько недель…

Должно быть, выражение моего лица подсказало Жоэль, что ей нужно сдать назад. Я понятия не имел, откуда она узнала о бывшем муже Персефоны. Он не был светским человеком. Сэм сказал, что Пакстон приходился заштатным мальчиком на побегушках у Бирна.

Жоэль прочла вопрос на моем лице и махнула рукой.

– Брось, Киллиан, люди болтают. Как только ребята из загородного куба Бэк-Бэй услышали о вашей свадьбе, то сразу начали молоть языками. Пакстон Вейтч в старших классах был учеником моей напарницы по теннису, поэтому она охотно поделилась информацией. Видимо, она тоже по-прежнему навещает его бабушку. У бедняжки нет других родственников в Бостоне, а она в ужасном состоянии. Мне говорили, что твоя жена не пропустила ни одного посещения за три года, начав их вскоре после того, как стала с ним встречаться. Familia primum?

В переводе с латыни: семья превыше всего.

Значит, Жоэль из тех женщин.

Тех, что свободно владели латынью, вращались в обществе и разбирались в дизайнерских брендах.

Были старательно воспитаны, чтобы стать женами таких, как я, мужчин.

– Дело вот в чем. – Я наклонился к ней, грубо вторгаясь в ее личное пространство, как она вторгалась в мои дела. – Пускай наш брак и фиктивен, но зато мы с женой этого не скрываем. Твой брак – настоящий фарс, но, готов поспорить, что ты настолько безмозглая, что веришь, будто все по-настоящему. Дай угадаю: ты из богатой семьи, не так ли, Жоэль? Не работала ни дня в жизни. У тебя хорошая, хоть и бесполезная, степень бакалавра из университета Лиги Плюща, прославленная родословная и трастовые фонды, которые лезут у тебя из всех щелей? – Я приподнял бровь. Судя по тому, как она