Тогда зачем пришел сюда, зачем умереть решил?!

Что же ты наделал, глупый? Думал, я не настолько дура, чтобы за тобой пойти? Ошибся! Ты ошибся, охранябушка, а платить за ошибку мне да волкам моим придется.

Сида зарычала, заставляя меня встать и прислушаться к тому, что творилось вокруг. Это было сложно – вокруг царила мертвая тишина. А земля под моими ногами гудела, то стеная, то проклиная, то дрожа от страха, то кипя от ярости…

Я заставила себя не слышать землю, а слышать тишину.

Где-то наверху раздался крик птицы…

Сжала клюку, рывком перенеслась в тело подоспевшего Мудрого ворона, его глазами посмотрела вниз и увидела – тварей, подобной той, что пробралась на мост, обойдя защиту водяного, всего было тринадцать. Четырнадцатую я убила на мосту.

И мне дурно стало, едва я вспомнила слова охранябушки: «Гиблый яр это, место известное да столь же опасное. Бывал пару раз, часть ходоков в лесу том – от моих отрядов остатки».

Боевой отряд магов – пятнадцать человек. Что ж, теперь ясно, от чего тварь сумела забраться на мост – потому что это была непростая нежить.

– Это мертвые маги, – тихо предупредила я волков. – Когда-то они были людьми.

Звери не переглядываются. Серые лекари леса просто принимают информацию к сведению, а затем действуют. И волки умны – им достаточно даже такой информации, чтобы уничтожить противника. Ведь если ты знаешь, кто враг твой – то знаешь и как его уничтожить.

С тварями, некогда являвшимися людьми, было покончено за несколько минут – волки умеют убивать. И когда стая собралась вновь вокруг меня, в живых оставались все волки, раненные правда, зато живые.

Но это только пока.

Что бы я ни сделала, как бы ни берегла их, я знала, что большая часть моих серых стражей сгинет здесь сегодня. И все равно вскинула клюку да, свою силу используя, залечила каждую рану, каждое повреждение. Знаю, что глупо, все знаю, но не могу я иначе, может, кто-то и смог бы, а я вот не могу.

Знала я и об ином – не нежить являлась главной угрозой в Гиблом яру, и не порождения скверны, и даже не ходоки. А чаща. Заповедная чаща некогда Заповедного леса – вот кто мой самый опасный противник.

– Ступайте неслышно, убивайте беззвучно, голоса не подавать, – приказала волкам.

И мы двинулись вперед.

Осторожно, настороженно, крадучись… волки умеют убивать тех, кто раньше был людьми, волки умеют убивать тех, кто ранее был животным, волки, защищенные моей магией, более чем способны дать бой даже опасной нежити… Но не Заповедной чаще Гиблого яра. Больше всего я опасалась именно ее порождений.

* * *

По просеке, окровавленной и обожженной, шли долго.

У охранябушки было часов восемь форы, но пробиваться ему пришлось с боем, мы же пока особого сопротивления не встретили. Два огненных амулета я потратила на бой с ходоками, в них не было жизни, только злоба и скверна, отравившая Гиблый яр. Несколько волков полегло в бою со стражами, опаснейшими порождениями чащи – огромными, состоящими из лиан и шипов насекомыми. Мне пришлось добивать их пламенем, яд на кустах оказался не только сильным, но и заразным, царапины шипа хватало, чтобы павший живым волк восставал отравленной ненавистью нежитью. И тем, кто только что сражался бок о бок с ним, приходилось добивать своего же товарища. Это оказалось слишком сильным ударом даже для зверей.

Но волки не роптали, убивали ставших нежитью и продолжали охранять меня.

Тяжелее всего в такие моменты было осознавать, что я могла бы избежать этих смертей – могла бы, сил хватило бы, чтобы весь путь очистить… вот только тогда местная чаща быстро сообразит, что основная опасность здесь не архимаг, пришедший убивать и умирать, а я… А против чащи мне не выстоять, я тогда до мага просто не дойду, я знала это. Но легче от этого не было.

Взвизгнул погибая очередной волк, швырнула на звук огненный шар, сжигая живой куст… Сида добила зверя, и вот мы снова идем дальше.

Идем бесшумно и безмолвно. Я защищала своих волков как могла, вспоминая все заклинания, которые учила когда-то. В моем лесу они мне были не нужны, не пригодились ни разу, а здесь – требовались как воздух. И я шла, заставляя себя вспоминать, а вспоминая – действовала.

«Ex praesidium» – заклинание защиты. Я расплетаю его как клубок нитей, оплетаю им каждого из своих воинов, соединяю их сердца со своим, покрываю броней.

Вовремя!

Из-за ближайшего кряжистого прогнившего массивного дерева вырывается стая жужжащих игл. Словно живые, они рассеиваются, рассредоточиваясь, и впиваются в нас – в меня, в волков и даже в нити призванной мной магии. Впиваются и опадают, не причинив ни малейшего вреда.

Но это было ошибкой.

Моей ошибкой.

И затихает лес, страшно затихает жуткой мертвой тишиной.

Чаща осознала, кто на территорию ее зашел!

Быстро же она, слишком быстро.

Что ж, вот и пришло время битвы не на жизнь, а на смерть.

– Сида, Хоен, рядом! Зовите отставших!

Больше не было смысла таиться да прятаться.

И я опустилась на одно колено, прижала ладонь к сырой земле и призвала серебро, все, что имелось здесь, все, что скрывалось под толщей земли, под глыбами покрытых почвенным слоем скальных пород, все, что давно было отторгнуто оккупировавшей лес нежитью. Да пошатнулась невольно – то ли я мало знала о местной нежити, то ли с серебряной рудой тут поработал маг, да только воззвать к ней удалось не сразу. Уж волки собрались, окружили строем ровным, а я все еще пробивалась, впиваясь ногтями во влажную землю.

– Argenti!

Заклинание магическое, то, что владею им – недоброе дело для любой ведьмы, но руда поднимается все так же медленно.

– Srebro! – ведьминская магия действует тоже медленно, слишком медленно.

Рваный вдох и на выдохе чародейский призыв:

– Sirivheri!

Безуспешно. Практически безуспешно.

Кто бы тут до меня не был, нежить он защитил столь основательно, что ни одна магия воззвать к ядовитому для восставших серебру не могла. Но кто сказал, что меня это остановит?

И сжав клюку, я зашептала, призывая магию леса:

«Чиста роса, чиста как слеза,

Опадает роса, покидая небеса.

К росе взываю, росу призываю,

Ручейками чистыми,

Чистыми да лучистыми,

Беги ко мне роса,

Да жди моего приказа!»

И потекла вода со всех сторон. Чистая, без грязи, гнили да скверны, восстающая стеной передо мной, и стена та росла, утолщалась, увеличивалась. Да на том я не остановилась, и к примеси хлынувшей с чистого неба воды, повторно добавила ведьминское:

– Srebro!

Улыбки не сдержала, когда в толще призванной воды проявились серебряные прожилки – ртутью обернулись залежи серебра, да засверкала серебром защитная преграда.

И зашумел отравленный лес, где-то вдалеке рык ходоков послышался, а опосля и топот ног, лап, лапок, конечностей – чаща собирала свое войско. Чаща собиралась нанести удар. Чаща – страшный противник.

– Придется бежать, – тихо сказала я волкам. – Когда ударю заклинанием, коли дорогу очистит, ринемся в бой. Но если не сдюжу, вам один путь – обратно к реке, водяной подсобит, в лес наш вернет.

Ответа не ждала, волки спорить не станут – их дело слушаться моих приказаний. А все что я сейчас могла – ждать. Нервно, стараясь сдерживать дрожь, стараясь разум холодным хранить… и ох как же непросто мне было. И как жутко. Сунуться в Гиблый яр ночью – и хватило же ума!

Но я заставила страх умолкнуть, протянула руку ко все увеличивающейся стене воды, прошептала «Luceat», и вода засияла, освещая мягким голубым светом все вокруг… вот тогда-то мне и стало нехорошо!

Эта чаща была умна.

Очень умна. И выводы делать она тоже умела. А потому не осталось вокруг нас никого из плоти и крови – обезумевшая отравленная злобой чаща согнала сюда свою