– Это не Сергей Волков, – говорит Лиза, обращаясь почему-то к Филимону. – Это…

Не дослушав, я одним щелчком включаю мегаскорость. И я уже в воздухе. Я, великолепный молодой волк. Громадного роста, черный, с белоснежными клыками и рельефными мускулами.

Я легко и эффектно заставил бы эту дрянь замолчать, если бы не Дан Алешковский. Он метнулся наперерез и сбил меня в прыжке. Его челюсти клацнули возле моего горла. Откуда он тут взялся, он же не владеет мегаскоростью, – думал я с досадой, вынужденно замедляясь и разворачиваясь в воздухе.

Мой ответный бросок был гораздо точнее. Обливаясь кровью, Дан рухнул на мостовую и вышел из игры.

– Третий – лишний, – сказал я Лизе.

Я смотрел на ее красивые стройные лапы в черных чулочках. На белый воротничок и острый нос, который она так смешно морщит, когда показывает зубы.

Как жаль, что она обо всём догадалась, думал я. Мы были бы неплохой парочкой.

– И не мечтай, старый козел, – сказала она.

– Тебе-то какая разница, – попробовал я пошутить. – Ведь я – тот же Сергей. Так, на минуточку, твой первый парень…

Бесстыжая лиса даже глазом не моргнула.

– Ты привыкнешь, – заверил я. – Я буду ласковым и нежным. Обещаю даже стать добрее… ради тебя.

– А я – не обещаю. Ой, смотри, кто там?

Эта хитрюга резко взмахнула хвостом, и я помимо воли кинул взгляд в ту сторону. В этот самый миг надо мной зашумели широкие крылья, и острые когти впились прямо в мой загривок!

Я даже не успел испугаться. Просто опять взмыл в воздух, но уже против воли. Я несся… то есть, меня нес куда-то гигантский черный орел с золотым клювом.

Мне ничего не оставалось, как вяло махать в воздухе лапами. Это было унизительно. Правда, и зрители куда-то подевались. Петропавловская крепость под нами стремительно превращалась в свой собственный макет, зловредный золотой ангел на вершине шпиля промелькнул перед глазами и остался далеко внизу, и я только успел заметить, какой он на самом деле огромный. Он погрозил мне пальцем и скрылся из глаз.

Теперь мы летели над Петербургом, и вот на это действительно было страшно смотреть: целые кварталы горели открытым пламенем, а другие уже затопила река, хотя и они продолжали гореть – теперь к черному дыму добавились клубы горячего пара. Кажется, полыхал и Зимний дворец, где я не вполне удачно примерял царскую корону.

– Ты негодяй, Флориан Старкевич, – сказал на это император Петр (конечно, это он обернулся гигантским орлом). – Они бы справились, если бы не твои козни. Но скоро ты за все ответишь. И за мой город тоже.

– Куда ты меня тащишь? – спросил я.

– Туда, где тебя давно ждут.

Он прямо на лету нагнул свою орлиную башку и больно стукнул меня клювом. Поэтому дальнейший путь остался от меня скрытым. Я отключился и болтался, как тряпка, в темном и безвидном пространстве до той самой минуты, когда орел внезапно разжал когти, и я обрушился вниз.

* * *

Я сказал бы – обрушился на землю, но это неточно.

Строго говоря, здесь не было ни земли, ни неба. Только сплошной, всепроникающий свет. Не слишком яркий, а как раз такой, чтобы не щуриться, когда смотришь.

А если смотреть по сторонам вот так, не щурясь, достаточно долго, то начнешь различать далеко-далеко на горизонте силуэты зданий из белого мрамора, удивительные деревья с золотой листвой, изумрудные реки и хрустальные мосты. Это и был Альвхейм, главный город Асгарда, верхнего мира, где от начала времен живут бессмертные боги, правители этой вселенной. Только я был здесь нежеланным гостем.

Ну и ладно. Можно было не заботиться о церемониях.

Я лежал, по-собачьи положив голову на лапы, и давешний орел следил за каждым моим движением. Он больше не был черным. Его перья заблестели серебром, хотя клюв и лапы так и остались желтыми. Похоже, на такие вольности здесь смотрели сквозь пальцы.

А вот моя шкура так и осталась угольно-черной.

Наверно, в насмешку.

Я еще размышлял обо всем этом (надо же было хоть о чем-то думать), когда перед нами из ниоткуда возник большой-пребольшой белый волк. Сверхволк-оборотень. Такой же мощный, как я.

Нет, я не забыл, как его зовут. Я не забыл и его человеческий облик – внушительный и грозный. Это была картинка из детства. Пусть даже я сам старался забыть, кем я был когда-то, тысячу жизней назад, пусть даже я и притворялся все эти годы омерзительным долговязым вервольфом – я ничего не забыл и ничего не простил.

– Привет тебе, Гунтер, – сказал белый волк.

Он тоже помнит мое имя, подумал я. Он даже приветствует меня, будто и не было этих долгих веков моего унижения и позора. Но пусть не ждет, что я отвечу тем же.

И я сказал:

– Лучше зови меня Гройль. Я сам придумал себе это имя. Мне нравится думать, что в наших землях оно означает «ужасный и мерзкий».

– Ты хочешь, чтобы тебя звали омерзительным и ужасным?

– Это наиболее точно отражает мою сущность, Сигмунд.

– Ты сделал свой выбор сам, и не говори мне, что это не так. Ты мог бы остаться с нами, в Альвхейме.

– Я не хочу жить в Альвхейме. Меня тошнит от вас. От вашего света. От вашего ханжеского добра. От вашей уверенности в себе. От вашей готовности решать за других.

– Ты лукавишь. Скажи откровенно, Гунтер: если бы ты мог решать за других, ты бы только этим и занимался.

– Что из того? Мне надоело ваше затянувшееся господство. Я понятно выражаюсь?

Орел Петр недовольно развел крыльями:

– Ему дай волю, он весь мир раскурочит. Чем ему Петербург помешал? Строили-строили, а теперь все пойдет прахом.

– Не сокрушайся так, Смотритель, – сказал ему Сигмунд. – Пиши официальный запрос на возмещение убытков. Я подсуну начальству на подпись.

– Может, сперва пожар остановишь?

– Двухдневный дождь тебя устроит?

– Там и так воды выше крыши, – пожаловался орел. – Уже полгорода затопило.

– Тут уж ничего не попишешь. Мы не вправе менять предначертанный ход событий. Да и вообще, мы тут в Асгарде любим экшн… всякие там фильмы-катастрофы…

Белый орел еще немного побелел.

– Ну прости, прости, – рассмеялся Сигмунд. – Я шучу. Ступай, друг мой Петр, спасай свой город. А уж потом – добро пожаловать к нам, на курорты Асгарда. С филином на пару. Сменщица, как я слышал, у вас уже нашлась?

Орел сердито встопорщил перья. Но сдержался.

– У девчонки нос не дорос