разбрелось по компаниям, оставив некоторых (в основном «белых») стоять вдоль стены. Но мистер Чампи быстро расставил всех так, как посчитал нужным. Были ли с ним согласны студенты — его не волновало.

— Ну привет, новенькая, — сказала Амелия, встав рядом с Эбель.

— Я здесь учусь уже почти месяц. Правда думаешь, что я все еще новенькая?

— Я думаю о том, что в нашей паре лишь один победитель.

Она повернулась лицом к Эбель и собрала рыжие волосы в хвост.

— А где Ребекка?

На удивление во внутреннем дворе не пахло кокосовым парфюмом, пренебрежением и высокомерием.

— Не твое дело, — огрызнулась Амелия и как следует проморгалась, чтобы ясным взглядом впиться в Эбель и усыпить ее.

Но Эбель смотрела то в ноги, то на лица других студентов.

— Она все еще скорбит по Эрику, — отозвался Йонни, который стоял в паре с Айей, девочкой-невидимкой.

Эбель стало интересно, как она собирается внушать ей что-либо, если не может поймать ее взгляд.

— Посмотри на меня, новенькая, — возмутилась Амелия.

Она уже тянулась к лицу Эбель, чтобы насильно заставить ее смотреть на себя.

— Я же сказал, что мы учимся обороняться без способностей, Крэфл, — сделал замечание мистер Чампи.

На землю упали металлические ложки Гретты. Армира, поднявшаяся над землей на добрых пару метров, спустилась обратно. Норииль спрятала светящиеся руки в карманы, а Колм рванул к горящему кусту, закидывая его песком, который носил все время с собой в поясном мешочке.

— Вы как меня слушаете? — гаркнул мистер Чампи. — А ну, смирно!

Студенты выпрямились и, спрятав руки за спиной, вздернули подбородки. Особенно хорошо это получилось у «фиолетовых» — факультета военной обороны, которые на индивидуальных занятиях помимо изучения армейского закона еще и маршировали по кругу, напевая странные песни.

— А ну убери свою паутину, Ханаби, — крикнул он Шируке, которая запуталась в липких нитях. — А ты, Тонака, даже не думай выпускать свой яд.

Профессор вздохнул и, обведя всех взглядом «какие же вы безнадежные, скуры», встал в центре двора, выводя за собой Реджиса. Не повезло ему оказаться по правую руку от мистера Чампи.

— Начнем с того, что все мы встаем в правильную позу. — Он повернулся лицом к Реджису. — Смотрим в глаза противнику. Выставляем вперед ведущую ногу и распределяем вес так, чтобы нас сложно было сбить. Если вы правша, то на правую. Если левша, то на левую.

Все повторили за ним.

— Сжимаем руки в кулаки и поднимаем их. Одну держим на уровне глаз, другую, ту, которой в случае чего будем бить, — на уровне подбородка.

Дальше мистер Чампи проверил стойки студентов. Подходил к каждому и помогал расставить правильно ноги и руки. Показывал, как распределять центр тяжести.

— Аврора, ну кто так держит кулаки? Большой палец должен быть снаружи, а не внутри кулака. Иначе вы сломаете его при первом же ударе.

Амелия, переминаясь с ноги на ногу, сгорала от нетерпения врезать бесящей ее Эбель. Но, поняв, что кулак она держит неправильно, сбавила пыл.

— И не нужно прыгать на месте, Эдвин, вы не в «Мортал Комбат» играете[22], — обратился профессор к Ноа, который стоял в паре с Рейчел.

Ноа всячески с ней флиртовал: подмигивал, говорил, что ей не нужно это запоминать, ведь он всегда будет рядом, чтобы защитить. Та почти поверила в это. Ее выдавал сверкающий, бегающий по телу Ноа взгляд.

— Так как мы защищаемся, а не нападаем, то запоминаем несколько правил. Напрягите мышцы живота, чтобы удары приходились на пресс, а не в печень. Напрягите мышцы шеи, прикройте челюсть и двиньтесь вперед. Это поможет смягчить удар по лицу и не даст вам потерять равновесие.

— И что ж, нам стоять и принимать удары? — крикнул Яр.

— Напасть вы всегда успеете, Фэра, а вот…

— И оказаться за решеткой в том числе, — раздался незнакомый голос где-то у входа во двор.

Все студенты обернулись. Всем известный мэр Хозия Хиггинс стоял под готической аркой. Справа от него замер отец Робинс, а слева — мужчина, при виде которого почти все тревожно засуетились. Мисс Вуд, аккуратно обогнув посетителей, направилась во двор.

— Это тот мужчина, — к Эбель подбежала Соль и схватила ее за локоть.

— Какой — тот?

— Это он ищет исключительных и привозит сюда, — шепнула Соль, — говорят, у него нюх на способности, и, когда в Санди появляется новая скура, он первый об этом узнаёт.

— Что? — Эбель не понимала, что значит нюх на способности, но расспросить Соль детальнее у нее уже не было возможности.

Мисс Вуд вышла в центр поля и, сместив мистера Чампи, представила гостей.

— Дорогие, рада сообщить, что мистер Хиггинс прибыл к нам с мистером Янсеном. Многим из вас он знаком, — Дебора сказала об этом, будто с сожалением. — Мистер Янсен приехал сюда, чтобы расследовать убийства. Он пообщается с каждым из вас, поэтому, очень вас прошу, ничего не скрывайте.

Студенты сжались в кучки. Стояли рядом с друзьями и тихо шушукались, поглядывая на мэра, священника и мужчину в черном длинном плаще. Его лицо скрывалось за капюшоном и намотанном вокруг шеи черным шарфом. Как он выглядел, кажется, до сих пор никто не знал.

— И хочу внести еще немного ясности. — Мэр подошел к мисс Вуд.

Он был в сером строгом костюме и темно-синем, будто он самый ярый патриот этой академии, тренче. На ногах были идеально вычищенные блестящие ботинки. Не факт, что дорогущие. На руке у него сверкали золотые часы, которыми он точно специально светил перед студентами — то почесав лоб, то посмотрев на время.

Эбель первый раз увидела Хиггинса не на фотографиях из газет. Отец был прав: что в жизни, что на бумаге тот казался неестественным, ненастоящим. Как и его часы, которые он наверняка купил на барахолке во время одного из горных фестивалей. Папа всегда называл его «слабоумным павлином». Кажется, он ничего не мог сделать без своей правой руки — отца Робинса. Оттого Хиггинс и показался Эбель не просто фальшивкой, а двуличной фальшивкой. Сложно было забыть широкую улыбку на фотографии под статьей, где мэр наградил шефа полиции Итана Палмера за поимку очередной скуры. В этой же