9 утра во дворец собиралось до сотни и более народа на «ассалям». Каждый, которого представляет уданчи, или церемониймейстер, говорит «ассалям-алей-кум» («желаю здравствовать»), на что хан отвечает поклоном, жестом или же словами, смотря по заслугам и благоволению. Так проходит время до 12 часов. В 2 часа хан обедал с кем-нибудь из родственников или любимцев, а остальную часть дня проводил во внутренних комнатах. Любимым развлечением Худояр-хана было стравливать животных и птиц. Одно время он только и делал, что занимался травлей собак, пока хозяева не вышли из терпения и не стали ежедневно толпами осаждать урду. Тогда он взялся за перепелов. Однажды бедный сарт, купив на базаре за несколько копеек перепела, поднес его хану с клятвой, что он вывез редкого бойца из Ходжента. Хан щедро одарил сарта, но, когда выпустил перепела на бой, тот забился в угол. Хан пришел в такую ярость, что велел немедленно разыскать продавца. Однако мошенник успел вовремя скрыться.

Урда

Наср-Эдин почти ежедневно приезжал в лагерь, чтобы заявить о спокойствии в столице. Правда, население было покорно, но оно находилось под страхом: лавки были наполовину закрыты, базары пусты, пожитки зарыты в землю или запрятаны в укромные места. Происходило же это от того, что восточная половина ханства волновалась, из городов Маргелана, Асаке, Андижана; Оша никто к генералу не являлся, а напротив, приходили дурные вести, что Абдурахман застращал всех жителей и намерен драться, по всем дорогам стоят его караулы, никого не пропускают. Молодой хан был слишком слаб да и не опытен, чтобы успокоить страну и поневоле русским приходилось брать на себя его дело. Как только подошел из-под Махрама транспорт с палатками и кошмами, генерал передвинул свой отряд к Маргелану, за 75 верст от столицы. Маргеланцы сейчас же притащили из города свои 9 пушек и поставили их перед палаткой генерала, затем явились кази (судьи), аксакалы, а также торговые люди с обильным достарханом. Они умоляли пощадить город. В ту же ночь Абдурахман, покинув часть, ушел из-под Маргелана с толпой кипчаков.

Для его преследования был составлен летучий отряд из 6 сотен, 2 рот пехоты на арбах и 4 конных орудий под начальством Скобелева. Этот не знавший устали офицер дни и ночи преследовал по пятам мятежников, без дорог, по гористой пересеченной местности, войска переходили вброд арыки, поднимались, спускались в глубокие овраги, где во тьме бурлят горные потоки. На Мин-тюбе Скобелев нанес первый удар Абдурахману, тогда казаки гнали его скопище на протяжении 5 верст, захватили немало ружей, значков, лошадей и 10 арб с имуществом.

Располагая еще накануне 5 тысячами всадников, Абдурахман с 4 сотнями джигитов и 4 пушками бросается сломя голову на Ош. По дороге уже не дают добровольно ни клевера, ни баранов, наконец, он бросает и пушки. Аксакалы из Карасу так рассказывали о его бегстве: «На рассвете мы услышали топот и увидели, что автобачи скакал вправо от дороги, впереди толпы; люди и лошади были измучены, половина джигитов сидела по два на коне. Автобачи бросил и свой значок, а значок этот он вывез из Мекки, когда ездил на богомолье. Абдурахман проскакал тогда за 18 часов 80 верст.

Кокан. Ханский дворец

Скобелев упредил его в Оше. Этот отдаленный городок не признавал ханской власти: кочевники считали его своим городом и в нем никогда не стояли сарбазы. Он расположен у самого выхода плодородной и здоровой долины, по которой наши войска двигались через Лянгар и Гульчу на Алай и Памир. Поросшие лесом горы окружают уступами город, из них славится уединенная скала с 4 остроконечными главами: это знаменитый Соломонов трон «Тахт-и-Сулейман». Одни говорят, что Соломон, восседая на вершине горы, вызывал ангелов, чтобы передать им свои веления, другие объясняют иначе: будто Соломон был тут умерщвлен, почему набожные богомольцы, проходя мимо, падают ниц. В горе, усеянной мелкими камнями, сохранилось углубление, в которое больные опускают головы в надежде исцеления. С площадки мазара, стоящего на вершине горы, открывается зеленеющая долина, прегражденная на юге взрытыми громадами Алая; под ногами бурлит серебристой лентой Ак-буру, по ущелью, развернутому всемогущим словом Соломона.

Несмотря на столь надежную охрану, жители Оша по первому требованию Скобелева немедленно выдали все оружие, доставили для лошадей фураж, а для людей мясо и лепешки. Аксакалы и жители встретили отряд с дастарханом.

Стремительное движение Скобелева по этой окраине ханства, а также кавалерийское дело на Мин-тюбе возымели свое действие. В генеральской ставке под Маргеланом перебывали старшины от всех городов и кишлаков, а также от всех аулов кочевников с изъявлением покорности; они торжественно клялись и уверяли, что отныне будут свято и беспрекословно исполнять волю Ярым-падишаха (полу-царя). Тогда же явились и главные сподвижники Абдурахмана: Атакуль-батыр-баши и Халаак-Назар, последний из них, после удержания муллы Аулие-асса, считался во главе священной войны.

Ош, или Уш

Обманутый такими заявлениями, Кауфман считал замирение страны оконченным и в конце сентября отвел войска за Сыр-Дарью к городу Намангану. Не успели наши устроиться на новом месте, как были получены известия, что Абдурахман и киргиз Фулат-бек объявили в Андижане хазават, снова подняли на ноги кара-киргизов и кипчаков. Такое вероломство со стороны андижанцев, недавно заверявших в покорности, не могло, конечно, остаться безнаказанным. Главный начальник немедленно вырядил отряд силой в 140 человек под начальством генерала Троцкого. По пути к Андижану уже замечались признаки восстания: кишлаки были пусты, встреч никаких, вдали показывались вооруженные шайки; наши джигиты, выезжавшие на разведки, подвергались преследованию. Наконец стало известно, что на главных улицах города устроены завалы и что все окрестные жители согнаны в город; говорили, что число защитников простирается до 70 тысяч, кроме 15 тысяч киргизов, расположившихся за городом, для перехватывания наших путей. Заручившись такими сведениями, Троцкий выслал Скобелева осмотреть подступы и выбрать место для вагенбурга[16]. С 1½ сотнями казаков Скобелев чуть не добрался до самого базара. Более 6 тысяч конницы наседало на казаков во время отступления, потом подбежала пехота и открыла учащенную пальбу из-за стен и саклей. Стесненные в узкой лощинке, они то отступали, то выносились вперед, по временам вылетали ракеты со свистом и шипением, приводя в неописуемый ужас, как всадников, так и лошадей. Уже на самом выходе из города подоспели на помощь две сотни с графом Борхом.

Андижан был некогда столицей ханства и по виду совсем азиатский город. Улицы в нем узкие,