Хан Наср-Эдин, Абудрахман автобачи и несколько других главарей были высланы из края, прочие получили прощение, кроме Фулат-бека.

Последний подвиг Скобелева в Фергане уже рассказан: это поражение скопища Абдул-бека в ущелье Янги-арык, за 25 верст от Гульчи. Абдул-бек с братьями Махмудом и Хасаном бежали в горы, по направлению к Памиру, ловко увертываясь от преследующих его казаков под начальством князя Витгенштейна. Наш летучий отряд чуть было не погиб тогда около озера Кара-куль во время страшной метели, оставшись без провианта и фуража. На обратном пути казаки встретили мать Абдул-бека в сопровождении четвертого ее сына Канчи-бе-ка и племянника Мирза-Паяса, в поспешном их бегстве на плохих киргизских лошаденках. Во время Коканского ханства это была законная царица Алая; такой ее признавали и Коканский хан, и Бухарский эмир, присылавшие ежегодно правительнице Алая богатые подарки. Ее звали Курбан-джан-датха. Однажды жадный Худояр-хан сделал попытку обложить податью алайских кочевников, но датха[18] не только не допустила этого, но еще принудила хана подписать льготную грамоту. Она управляла Алаем очень долго и прославилась своей мудростью. Ее сыновья, которые уже названы, были верными помощниками, каждый из них заведовал особым участком. Имена этих беков, как «батырей» и лучших джигитов, были известны далеко за пределами Алая. После окончательного усмирения Ферганы, когда заволновалось горное население Алая, то, конечно, не без ведома датхи, раздался со снежных высот призывный клич Абдул-бека, под бунчуки которого и собрались все узбеки, киргизы, уцелевшие от погромов в Андижане, под Асаке, в Уч-Кургане. Судьба этого скопища также рассказана.

Особый конвой под начальством офицера должен был доставить датху и ее батырей к Скобелеву. После поражения скопища Абдул-бека, он в ту пору подвигался с отрядом к Алаю. Когда датхе объявили эту весть, она сказала: «Я теперь раба русских, они могут делать со мной, что им угодно – такова воля Аллаха!». Это была хотя и не молодая, но красивая женщина, небольшого роста; одета в парчевый халат, отороченный мехом, и в такой же шапочке. Когда она говорила, крупные слезы блестели в узких прорезях ее глаз. Датха бодро проехала весь путь верхом на казачьей лошадке. Когда пленники предстали перед Скобелевым, оба батыря отвесили ему низкий «кулдук» (поклон), а царица, опустив голову, стояла неподвижно. Скобелев подошел к ней и протянул руку. Датха сначала растерялась от неожиданного приветствия, но сейчас же радостная улыбка осветила ее лицо, и она что-то сказала по-киргизски.

– Скажите датхе, – обратился Скобелев к переводчику, – что я рад ее видеть в добром здоровье. Я много слышал об ее мудром управлении и знаю, что она заслужила уважение от соседних ханов, уверен, что она поймет бесполезность вражды к русским и сумеет кочевое население Алая склонить к миру. Еще скажите: как мать, она может гордиться своими сыновьями; пусть она знает, что русские уважают храбрых врагов. Если она уговорит своих сыновей возвратится на Алай, то я награжу их, как подобает награждать батырей, а теперь прошу датху принять достархан.

По приказанию генерала принесли огромный поднос, на котором целой горой возвышались разные лакомства, после того Скобелев собственноручно надел на царицу парчовый халат.

Умная датха поняла, что времена изменились и тут же дала обещание верно служить России; поручилась, что мир и тишина водворятся в долине Алая, пока она жива. Действительно, один из ее сыновей с многими батырями вернулся домой, но Абдул-бек не послушался матери, ушел в Мекку и по дороге туда умер. Остальные сыновья были назначены правителями волостей и под надзором матери усердно служили Белому Царю.

Война с текинцами

I

У нынешних турок есть за Каспием бедные родичи, которых называют туркменами. Между турками и туркменами большая разница: турки – народ мирный, добрый; туркмены – народ воинственный, склонный к грабежам и разбоям; турки давно уже живут как народ оседлый; между туркменами еще много кочевников, которые со своими стадами переходят с места на место, укрываясь от зноя и дождя в кибитках. Так называются круглые войлочные палатки. Лет 400 тому назад туркам посчастливилось занять богатейшие земли греческих царей, овладеть заветным Цареградом; туркмены же остались при той же Богом обиженной пустыне, которая тянется верст на 600 в длину, с востока на запад, да почти столько же в ширину – где немного шире, где уже Туркмения, как и вся Закаспийская степь, служили некогда морским домом, на котором сливались воды Каспия и моря Аральского. Теперешние каменные горы были тогда островами. Почва там больше песчаная или солончаковая. Если попадается глина, то такая гладкая и твердая, точно укатанная; деревьев нет; растет, правда, чахлый саксаул, но его нельзя назвать ни деревом, ни кустом – без листьев, вместо коры твердая и толстая броня, как у черепахи; если рубить его топором, сыпятся искры. Наше дерево не может там расти. Жгучий ветер высушил бы его в неделю. Вообще, растительность скудная. Вода добывается только из колодцев, но очень глубоких, до 30 саженей, а в мелких колодцах такая же горько-соленая вода, как и в озерах. По древнему руслу большой реки Аму, которая прежде впадала в Каспий, попадаются плесы соленой воды, камыш, можжевеловые кусты и сочные травы; тут водятся кабаны, гуси, утки; в зарослях камыша встречаются тигры, пантеры, барсуки; многочисленные стада туркмен откармливаются на Узбое. Так называется старое русло Аму. К северу от Узбоя кочевки туркмен доходят до Усть-Урта; к югу, т. е. со стороны Персии, Туркмению отделяют горы Копет-даг. С крутых и коротких отрогов Копет-дага стекает множество речонок, благодаря чему, у подножия гор осело племя Ахал-теке. Длина оазиса 300 верст, ширина от 10 до 30 верст, лишь в одном месте 60 верст. Это самый благодатный уголок пустынной Туркмении. Тут произрастают персики, абрикосы, виноград, орехи; пашни, орошаемые, как и везде в Туркменистане, из арыков, дают обильные урожаи гороха, люцерны, бобов, табака, хлопчатника, ячменя, пшеницы и сорго. Селения текинцев не похожи на наши: глиняные заборы разгораживают пашни и дворы, а внутри дворов стоят войлочные юрты, окруженные высокими стенами, или же мазанки, вроде ящика, с низенькой дверью и такими же окнами. В каждом поселении есть несколько кал: это маленькая крепость из толстых глиняных стен, с башнями и бойницами. Дальше, к востоку, по реке Мургабу, другой цветущий уголок Туркмении – Мервский оазис. Там существует поговорка: «от одного зерна пожни сто». Длина и ширина оазиса 60 верст. По