в чайниках или же кипятится в котле, с примесью молока, масла, перца и соли. Из спиртных напитков пьют втихомолку бузу, вино, даже русскую водку. Летом и городское, и сельское население питается преимущественно хлебом, фруктами, кислым молоком.

Длинные зимние вечера сарты коротают на сходе у одного из своих выборных, в роде артельщика. Он закупает в складчину провизию и расходует ее на угощение. Пока варится пилав, компания, обыкновенно человек 10–15, болтает, поет песни, смотрит пляску мальчишки и просиживает таким образом до полуночи. Вообще сарты любят быть на людях, предпочитают улицу своему дому: там разговоры, новости, однако это нисколько не мешает им любить свою семью и нянчиться с детьми.

Сартянки, жены и дочери сартов, характера вообще живого, веселого, как бы круто ни приходилось, сартянки никогда не прочь поболтать, посмеяться, спеть песню, особенно в молодые годы. Просидеть несколько часов одной молча для сартянки мука, если возле нее нет детей, с кем было можно переброситься словом, сартянка уходит из дому к соседке на четверть часа поболтать, посплетничать. Редко случается, чтобы сартянка сидела одна-одинешенька: или у нее соседка, или она сама у соседей. Они часто собираются на посиделки и особенно охотно идут туда, где можно рассчитывать на угощение – чай, лепешки, пилав, а главное всласть наговориться, наслушаться новостей.

Насколько сартянки любят злословить и сплетничать, настолько же они великие мастерицы лгать и льстить. Впрочем и мужское население всей Средней Азии только тогда не лжет, когда наверно знает, что это не выгодно: лгут без всякой надобности. Кроме того, и те и другие страшно хвастливы. Сартянки не пропустят ни одного случая, чтобы не прихвастнуть перед соседками, хвастаются даже побоями: «Так исполосовал меня муж, что вся спина в узорах!» – «А покажи спину», – говорят соседки. – «Да уже все прошло»… Если сартянке покажется, что муж перестал ее любить, она идет к мулле с просьбой сделать наговор на что-нибудь съестное и дает это незаметно мужу, чтобы он съел. Есть наговоры, привораживающие и есть отвораживающие. Из множества поверий приведем два: если качать пустую колыбельку, ребенок непременно умрет, при входе в дом калоши надо поставить у дверей, иначе враги того дома размножатся и одолеют хозяина. Колдовство, знахарство, гаданья в большом ходу, ими промышляют муллы, грамотные сарты, цыгане и старушки-сартянки.

Сартянки

Из развлечений самое желанное, как и в Бухаре, богомолье, посещение могил покойников, прославленных святостью. Таких могил, или «мазар», очень много в предгорьях Ферганы, почему для их посещения обыкновенно избирается лето. В эту пору тянутся по дорогам целые караваны пеших и конных богомольцев, если дорога позволяет, женщины и дети едут в арбах. Кому надо получить исцеление от головной боли, кому от ломоты, сартянке надо вымолить ребенка, у всякого что-нибудь наболело. Добравшись до мазара, молятся, потом режут барана или козла, шкура и часть мяса отдается шейхам, т. е. старшинам, оберегающим мазар, а остальное мясо съедается богомольцами. Такое жертвоприношение называется «божеским». Бедняки довольствуются тем, что сварят какую-нибудь кашу, съесть которую тут же, на мазаре, почитается не менее душеспасительным.

Сарт, если бы и пожелал чему-нибудь научиться, то не может потому, что учение у них, как и у бухарцев, чисто книжное, которое дает очень мало знаний. Зато книжки в большом почете. Попала в котел мышь, животное нечистое. Что теперь делать? Есть из такого котла нельзя, бросить котел жалко. Идут к книжнику. Он пошарит в своих книгах и даст такой совет: трижды его накали в огне, трижды вымой и трижды высуши – тогда очистится! При каждой мечети есть школа, где ребятишки обучаются грамоте. Учитель не получает жалованья, а довольствуется тем, что по четвергам школьники приносят ему деньги, хлеб, больше или меньше, смотря по достатку. Перед праздником Рамазана мальчишки ходят по дворам, причем распевают:

Пришел месяц Рамазан;

Дайте праздничный подарок;

Я отдам его учителю,

А вас за то в день судный

Наградит Аллах!

Весь сбор поступает к учителю.

Как только мальчишка подрастет, отец ведет его в школу, несет с собой блюдо пилава и просит учителя: «Господин! Мы поручаем вам нашего ребенка. Учите его, бейте. Если даже убьете, мы не будем сердиться. Мясо ваше, кости наши!». Учение начинается с заучивания букв, потом слогов, что продолжается с полгода. Затем следует чтение Корана на арабском языке, которого и сам учитель не понимает, так же без понимания читаются и другие книги на персидском языке. После всего учат письму. Задавши с утра уроки, учитель отколотит ленивых и потом уходит на целый день по своим делам. Детишки орут во весь голос, каждый выкрикивает свое, что ему задано и такой невыносимый гам раздается с малыми перерывами с утра до вечера. По окончании этой школы мальчики или поступают в писцы («мирза»), или переходят в медресе, высшую школу, где обучаются арабскому языку, изучают мусульманскую веру, законы. Здесь ученики живут постоянно, в маленьких кельях, и есть такие, которые проводят там всю свою жизнь. Их можно узнать по бедной одежде, по привычке говорить тихо, опустив глаза долу, едят мало, украшают свою речь арабскими или персидскими стихами.

Девочки обучаются отдельно, у своих учительниц на дому, но грамотных сартянок очень мало. Если жена соскучится по мужу и захочет послать ему весточку, она заворачивает пучок соломы и уголек. Этим она хочет сказать, что от тоски пожелтела, как солома и почернела, как уголь. Когда девочке минет 10 лет, ей дарят кольца, ожерелье, браслеты и с той поры она начинает украшать себя, учится ходить мелкими шажками, картавить, шепелявить, подкрашивать брови и ресницы, накануне праздников красит шафраном ногти, ладони, если она хочет что-нибудь спросить, то спрашивает ужимками, например, чуть-чуть приподнимает брови. В 12–13 лет про девушку уже говорят: «Пришла в возраст», или «начинает нравиться». Теперь она выходит из дому не иначе, как накрывшись волосяной сеткой, поверх которой еще накидывается «паранджа», в роде халата. Брачные дела устраивают родители, причем за невесту уплачивается калым от 10 рублей до сотен, смотря по состоянию, а в кишлаках расплачиваются скотом или хлебом.

В назначенный день приходит в дом имам с женихом и свидетелями, невеста должна сидеть в углу, за занавеской. Имам спрашивает, согласна ли она, потом читает молитву, после угощения все расходятся по домам. Отвозят молодую к жениху, не сейчас, иногда через несколько недель. Перед отъездом ее одевают в белую кисейную рубаху, а на голову повязывают несколько