– Мы сохраним память о тебе, болван, – прервал его Ривт.

– Я могу нарисовать его портрет и подписать: «Болван», – предложила Шани.

– Мы придумаем что-нибудь получше, – мрачно посмотрела на неё Чижик. Ей не нравились такие шутки.

– Ну вы поняли меня, да, – ухмыльнулся Ниром. – Спасибо! Жить на волосок от смерти – это жутко интересно. Я же всегда это знал!

Ривт вздохнул с облегчением. Шани улыбнулась украдкой. Витанис с Марисой переглянулись.

– Всё будет хорошо. – Чижик обняла Дрюша, но сразу же отстранилась. – Фу! Ну и противно же пахнет от твоей рубашки. Переоденься. А потом можешь браться за подвиги.

Глава семнадцатая

Девочка с червефермы

Юта как-то очень быстро потеряла счёт дням, проведённым на острове Живые Сады. Они все были одинаковыми, как и ночи. Ну, может быть, первый день отличался, когда девочек знакомили с местными порядками, выдавали рабочую форму и показывали, как тут всё устроено.

Вновь прибывших отправили работать на червеферму. Юта знала, конечно, что драгончих кормят особым кормом, выращенным на острове, – огромными мясными кругами. Но вот из чего их делают, она как-то не задумывалась. Червеферма ответила на этот вопрос.

Более неприятного места Юта не могла себе представить. Огромные, вечно голодные черви копошились в специальных загонах, и основной задачей Юты и других работниц фермы было целый день запихивать в жадные глотки еду. Какие-то мягкие, подгнившие фрукты, крупные зёрна, остатки пищи и прочую гадость. Черви всё заглатывали с одинаковой жадностью.

Понять, где у них голова, можно было только тогда, когда черви разевали круглые рты, похожие на колодцы. Юта иногда ловила себя на мысли, что если вовремя не запихнёт что-нибудь в пасть, то они сожрут её саму вместо корма. И разницы не заметят.

Чтобы работницы не сошли с ума, время от времени их направляли в соседний амбар, где находилась черверезка. Бригада Юты занималась мытьём конвейера после разделки червей. Да, почти сразу она узнала, что черви – кормовые, их кормят на убой. И буквально на соседнем участке фабрики червей разделывают и складывают, получая те самые мясные круги.

К счастью, разделка происходила не вручную, и работницам фабрики нужно было только отмывать конвейер после всей процедуры. А ещё собирать мясные обрезки, тут и там разбросанные по конвейеру.

Это всё походило на какой-то ужасный сон. С тех пор, как Юта попала сюда и её распределили на червеферму, никто не говорил с ней. Все как будто воды в рот набрали, выглядели равнодушными и уставшими, даже самые молодые девушки. На вопросы отвечали односложно или вовсе ничего не говорили, и Юта поняла, что они похожи на тех несчастных пациентов особого корпуса Лечебницы – оглушённых.

Ночью Юта падала от усталости, и едва в её уши проникала мелодия отбоя, сразу погружалась в крепкий сон до утра. Мелодия каждый день звучала одинаковая, и Юта была благодарна ей за то, что она усыпляла мгновенно. Иначе от мрачных мыслей можно было сойти с ума. Но утро приходило, остров просыпался, и всё повторялось сначала.

И с каждым новым днём Юта всё больше чувствовала какое-то оцепенение, лишающее сил и способностей что-то изменить. Поначалу она пыталась нарушить привычный ход вещей, искала чару Веригу, задавала ей вопросы. Но та отвечала одно и то же:

– Все новые сотрудники Живых Садов сначала отрабатывают практику на червеферме. И только после этого могут рассчитывать на продвижение в другие отрасли и в лабораторию.

– Но я не работница. Я ещё ученица, я экстерн.

– Это не имеет значения. Приехав сюда, ты выбрала другую дорогу. Вместо теоретических знаний – практический опыт, всё твоё обучение здесь – только практическое. Со временем ты поймёшь, что такой выбор оправдан. Потому что все твои бывшие сокурсницы прибудут сюда и пройдут тот же путь. Испытательный срок на червеферме – это обязательный этап для всех.

– Но червеферма ничему меня не учит! Мы просто кормим червей и моем разделочную ленту!

– Это тебе так кажется, – холодно улыбалась чара Верига. – Каждый день нас чему-то учит. И каждый откормленный червь приносит пользу Чароводью. Ваша миссия очень важна.

На этом разговор обрывался, потому что чара Верига не обладала временем на пустые беседы. Она постоянно была чем-то занята, как и все другие чары-распределительницы. Юте они больше казались похожими на надсмотрщиц в тюрьме: строгие, неулыбчивые, молчаливые. Да тут, казалось, все уже забыли о такой простой радости жизни, как улыбка.

Мало поводов было для улыбок у работниц червефермы.

– И сколько же длится этот испытательный срок? – снова не выдержала Юта.

– У каждой из работниц – свой срок, – уклончиво отвечала чара Верига. – И чем меньше ты будешь задавать вопросов, тем больше вероятность, что твой срок пройдёт без штрафных дней.

Эти слова намекнули Юте, что лучше держать язык за зубами. И она, взяв себя в руки, шла работать, кормить червей. И заодно следить, чтобы вместе с фруктами они не заглотили её пальцы.

Но дни бежали один за другим, и ничего не менялось. Черви росли с огромной скоростью: не зря жрали свой корм. Самых крупных забирали в соседний цех, а на их место подсаживали новых – маленьких и тощих. Но они оставались такими ненадолго.

Юта прислушалась к их сердцам, но ничего не услышала. Удивилась, прислушалась ещё раз. Но снова тишина. У этих червей не было сердец, но, может быть, это и к лучшему. Может быть, они и боли не чувствуют, когда их там, в соседнем амбаре, превращают в мясные круги. Хотя жуткие звуки, похожие на визг, долетали до ушей работниц.

– У нас всё очень гуманно, – говорила ей чара Верига с холодным блеском в чёрных глазах.

Выбраться с червефермы Юте не удалось. Она предприняла несколько попыток: притворилась больной, хотела пропустить обед и планировала не спать ночью. Чара-лекарь пришла прямо в корпус и сразу раскусила обман, во время обеда всех работниц пересчитывали и сразу увидели, что Юты не хватает, а проснуться ночью ей не удалось. Все попытки проваливались, и она стала думать, что сон их не похож на нормальный.

Она как будто оказалась в ловушке. Тут даже книг не было, чтобы читать. Ничего. Мозг просто тупел день ото дня. Юта была в отчаянии.

– Неужели кто-то проходит этот испытательный срок?

Она пробовала расспросить других работниц, но они не разговаривали. Смотрели на неё как на очередного червя. Хорошо, что в рот гнилые фрукты не пихали.

– Я хочу поговорить с чарой Лазарией! – наконец