Я откидываюсь на подушки и тихо вздыхаю. Странное чувство – думать, что раньше моя жизнь была проще, когда я почти каждую ночь работала в стриптиз-клубе и изо всех сил старалась удержаться на плаву, кое-как управляясь со счетами и учебными заданиями, но да, раньше было проще. По крайней мере, тогда голова не была переполнена сложными чувствами, как сейчас.

Свернувшись калачиком под одеялами, я натягиваю их на голову, чтобы заслониться от вечернего света, и еще глубже забираюсь в маленькое гнездышко, которое соорудила. И только начинаю снова засыпать, как слышу тихий звук в гостиной. Кажется, кто-то открывает дверь в мою квартиру. Я резко сажусь. Сердце бешено колотится.

В гостиной раздаются шаги, а затем в дверях моей спальни появляется Виктор, оглядывающий комнату с выражением отвращения на лице.

– Что за хрень? – вскрикиваю я, отползая к спинке кровати.

Я и так на взводе от всего, что творят эти парни, так еще и не знаю, зачем он здесь, и что собирается делать. Мэлис даже в хорошие дни непредсказуем, но Виктор – это что-то с чем-то. Предугадать его поведение просто невозможно. В последний раз, когда я его видела, он стоял у меня за спиной и шептал на ухо всякое, пока мы оба наблюдали, как его брат трахает какую-то женщину.

Я жду одну напряженную секунду, затаив дыхание, ожидая, что он что-то скажет или сделает. Но когда он, наконец, шевелится, то чертовски удивляет меня.

Войдя в комнату, он начинает… убираться.

В его руках пакет для мусора, он открывает его, несколько раз встряхивает, а после начинает собирать с пола салфетки и другие предметы.

– Эм, – с трудом выдыхаю я, ошеломленно моргая. – Что ты делаешь?

– Убираюсь, – коротко отвечает он, как будто все очевидно. Думаю, так оно и есть, но это нисколько не отменяет того шока, который я испытываю в данный момент.

– Ну ладно… – медленно произношу я, наблюдая, как он достает пластиковый пакет из моего маленького мусорного ведра и бросает его в большой пакет, который держит в руках. Он корчит рожу, глядя на маленькую металлическую корзину для мусора, и бормочет что-то, чего я не могу расслышать.

Когда кажется, что он не собирается больше ничего объяснять, я вздыхаю и слегка подначиваю его.

– Виктор, зачем ты убираешься в моей комнате?

– Потому что я устал на это смотреть. Здесь всегда был беспорядок, но это уже слишком.

Он переступает через кучу грязной одежды на полу, и на секунду я начинаю беспокоиться, что он собирается схватить и выбросить и ее тоже. Затем до меня доходит весь смысл его слов, и я сажусь прямее.

– Подожди, – выпаливаю я. – Что значит, ты устал на это смотреть?

Мэлис уже дважды врывался в мою квартиру, но Виктор никогда раньше здесь не был.

По крайней мере… Я так думала.

Это может означать только одно – он каким-то образом наблюдал за мной, пока я была в квартире, а не только за ее пределами.

Я уже знала, что он и его братья преследуют меня, но мысль о том, что Виктор может наблюдать за мной в моем собственном доме, пугает. Сердцебиение ускоряется. Я смотрю на него, ожидая, что он что-нибудь скажет. Но он молчит, и я срываюсь.

– Ты что, шпионил за мной? – раздраженно вопрошаю я.

Он просто смотрит на меня, его голубые глаза холодны и бесстрастны. Но он не отрицает обвинений, и это единственное подтверждение, которое мне нужно. У меня скручивает живот, хотя по каким-то причинам новое открытие удивляет меня не так сильно, как должно. Во всяком случае, это многое объясняет. Например, почему эти парни так много знают обо мне. Или как Мэлис узнал, где меня найти в четверг вечером.

Это заставляет меня вылезти из постели. Я шмыгаю носом, вытираю его и смотрю на Виктора.

– Что это? Камеры? Ты ведь хорошо разбираешься в компьютерах, верно? Мэлис сказал, что ты можешь взломать записи с камер наблюдения, чтобы найти того парня, который преследовал меня. Ты явно много знаешь о слежке. Покажи мне, где они.

Мы долго смотрим друг на друга в молчаливом противостоянии. Затем он слегка пожимает одним плечом.

– Ладно. – Он подходит к окну и указывает на место вдоль внешнего края подоконника. – Вот здесь одна. – Затем он выходит в коридор, указывая на художественную гравюру в рамке, которая висит у меня на стене. – И здесь.

После этого мы обходим квартиру, останавливаясь в каждой комнате, кроме ванной. Виктор показывает на камеры, а я вынимаю их из маленьких тайников, в которые он их засунул.

– Надо бы разбить их, все до единой, – бормочу я, сжимая крошечные камеры в кулаках.

– Нет. – Виктор качает головой. – Не делай этого. Они дорогие.

Он протягивает руку. Я колеблюсь, но затем вкладываю камеры в его ладонь. Он берет с дивана сумку и начинает складывать их туда, убирая каждую в отдельное маленькое отделение сумки. Я наблюдаю за его работой, прикусывая нижнюю губу. Мысли путаются. В глубине души я не могу поверить, что мне так легко удалось избавиться от камер, и на секунду мне становится интересно, почему он вообще согласился показать мне, где они находятся.

Но тут до меня доходит, почему он так беспечно отнесся к этой ситуации. Потому что они больше не скрывают, что преследуют меня.

Виктор сейчас в моей квартире, и он вошел без ключа. Мэлис был здесь всего несколько дней назад, а в пятницу я видела Рэнсома в кампусе. Зачем им камеры, если они могут врываться в мою жизнь, когда захотят?

Я снова чихаю, и на лице Виктора появляется выражение крайнего неудовольствия. Он протягивает мне салфетку из коробки на видавшем виды кофейном столике, и я сморкаюсь в нее.

– Выброси, – твердо говорит он. – В мусорное ведро, а не на пол.

Я закатываю глаза, но демонстративно иду на кухню и выбрасываю салфетку в мусорное ведро.

Он секунду роется в своей сумке, а затем достает флакон с распылителем и аккуратно сложенную салфетку. Пока я наблюдаю, он перемещается по небольшому пространству, разбрызгивая что-то из флакона на все поверхности в моей гостиной, а после протирает их.

Запах дезинфицирующего средства щекочет мне нос, и я наклоняю голову набок, стоя в дверном проеме спальни.

– В чем вообще дело? – спрашиваю я его через мгновение. – Я не то чтобы неряха, и ваше соглашение о шантаже точно не включало в себя услуги клининга. Так что это за фигня с уборкой в моей квартире?

Виктор напрягается,