Его неугомонная рука шарит у меня между ног, и я сильнее толкаю его в грудь, наконец-то отрывая себя от него. Колин секунду моргает, ошеломленный тем, что я отстранилась. Затем хмурится.

– Какого черта, Уиллоу? – огрызается он. – Ты не можешь просто дразнить меня всю ночь, а потом отступить в последнюю гребаную секунду.

– Ч-что? – от шока заикаюсь я.

– Я слышал, ты девственница, – говорит он, притягивая меня обратно к себе и обнимая, а после оставляя на моей шее небрежные поцелуи. – Я никогда раньше не трахал девственницу. Хочу узнать, так ли это хорошо, как все говорят. Давай, детка. Это беспроигрышный вариант. Дай мне трахнуть тебя, и я сделаю тебя популярнее Эйприл.

Я отшатываюсь, будто он дал мне пощечину, и в животе скручивается тошнотворное чувство.

– Т-ты…

– Ты, сука, должна умолять меня трахнуть тебя, – продолжает он, обдавая мою кожу горячим дыханием. – Не сопротивляйся. Поверь мне, крошка. Я не хочу тебя оскорбить, но лучшего предложения ты никогда не получишь.

Сердце больно сжимается, на глаза наворачиваются слезы.

Так вот оно что.

Вот почему он обращал на меня внимание все это время. Потому что хотел девственницу, считал меня жалкой, отчаявшейся, готовой на все.

Он пытается поцеловать меня, но я поворачиваю голову так, что его губы оказываются на моей щеке. Его это не останавливает – он проводит по ней языком. Руки дергают мою одежду, пытаясь снять или забраться под нее, и я начинаю сопротивляться яростнее. Мною завладевают страх и гнев.

– Нет! – кричу я. – Оставь меня в покое!

– Заткнись на хрен, – бормочет Колин. – Тебе понравится. Обещаю. Я мог бы уйти с той вечеринки с любой девушкой, но выбрал тебя. Не будь такой неблагодарной.

Он крупнее меня, и хотя мне удается вывернуться из его хватки настолько, чтобы развернуться и отстраниться на полшага, он снова притягивает меня к себе, прижимая к своему телу, и мы неуклюже падаем на землю. Колин ставит меня на колени, и я чувствую, как он прижимается ко мне сзади, трется о мою задницу.

– Вот так, – бормочет он. – Теперь все правильно.

Меня охватывает паника, и когда он целует меня в шею, я двигаюсь назад, выворачиваюсь и сильно бью его локтем в лицо. Когда локоть сталкивается с его носом, чувствую хруст кости, и Колин издает резкий вопль. Я отползаю в сторону, пока он в растерянности, спотыкаюсь о юбку, пытаясь встать, но он снова хватает меня, не давая подняться на ноги. Когда я оглядываюсь, у него на лице кровь, а в глазах ярость.

– Какого хрена? Ты, сука!

Он снова тянет меня вниз, и я поскальзываюсь на мокрой траве, падая на спину. Чувствую, как голова ударяется обо что-то твердое, и перед глазами вспыхивает боль. На секунду все погружается во тьму, тошнота подкатывает к горлу.

Когда ко мне возвращается зрение, надо мной стоит Колин. Его лицо в крови, а одежда в пятнах от травы. Он отступает и пинает меня в бок, а затем плюет прямо на траву рядом с моей головой.

– Тупая шлюха, – бормочет он. – Ты, мать твою, не стоишь таких усилий.

Он украдкой оглядывается по сторонам, словно боится, что кто-то мог услышать нашу перепалку и прийти разбираться. Затем еще раз пристально смотрит на меня сверху вниз и быстро уходит прочь, оставляя меня распростертой на поле для гольфа.

Я пытаюсь подняться на ноги, но весь мир, кажется, кренится в сторону, волна головокружения накатывает на меня с такой силой, что я издаю жалобный стон. У меня болит голова и бок в том месте, куда он меня пнул.

Я ощущаю каждый из тех напитков, что выпила ранее, и их слишком много. Они смешиваются с болью в голове, заставляя темные пятна плясать у меня перед глазами каждый раз, когда я моргаю. Перед глазами – водоворот, поэтому я крепко зажмуриваюсь, сворачиваюсь в клубок и проглатываю кислый привкус в горле.

Я знаю, что мне нужно встать, но я слишком устала. Мое тело кажется таким тяжелым.

Сознание начинает ускользать, и я понятия не имею, сколько проходит времени. В какой-то момент я смутно осознаю шипящий звук, раздающийся где-то вокруг меня, и мне на лицо и тело вдруг брызгает что-то мокрое. Через некоторое время меня охватывает оцепенение, и я почти ничего не чувствую.

Затем надо мной раздается грубый голос, произносящий проклятия, и внезапно меня подхватывают сильные руки.

22

Мэлис

Я беру Уиллоу на руки, чувствуя, как влага от ее одежды проникает в мою.

Она кажется такой маленькой и хрупкой, что я мог бы запросто переломить ее пополам, как тростинку, если бы слишком сильно дунул на нее, пока несу. Она прижимается ко мне, цепляясь, как за спасательный круг, и что-то у меня в груди странно сжимается.

Она без сознания. Если бы она реально знала, кто перед ней, то не была бы такой. Не обращалась бы ко мне за утешением. Я таким дерьмом не страдаю.

Я стискиваю зубы, борясь с гневом внутри себя, и шагаю прочь через лужайку. Трава мокрая и скользкая, но я добираюсь до машины, каким-то чудом не надорвав себе задницу.

Гребаная удача, что Виктор услышал, как она разговаривала сама с собой в квартире об этой гребаной вечеринке братства. Оттуда было легко найти конкретное место. И, как мы часто делаем, я пошел проведать ее. Когда я приехал, ее не было в доме, и Вику удалось с помощью камер, установленных в округе, отследить ее до поля для гольфа.

А теперь посмотрите на нее.

Я опускаю взгляд и замечаю небольшой порез возле ее правого глаза и темные круги из-за переохлаждения. Пока она лежала без сознания на поле для гольфа, включились разбрызгиватели, и она, черт возьми, промокла насквозь.

Какого хрена случилось?

Из-за бледности ее кожи круги под глазами выделяются еще больше, и это жестко меня бесит. Я рывком открываю дверцу машины и сажаю ее внутрь.

Как только пристегиваю ее, сажусь на водительское сиденье и завожу двигатель, направляясь обратно к ее квартире. Приходится порыться в маленьком кармашке на ее юбке, чтобы найти ключи. Мне удается поднять ее по лестнице и довести до двери квартиры.

По дороге она немного приходит в себя, сонно моргает и оглядывается по сторонам, как будто пытается понять, где находится. К тому времени, как я завожу нас внутрь, она уже полностью пришла