Шрифт:
Закладка:
Уиллоу ахает, и я рад, что ранее не стал утруждать себя попытками надеть на нее трусики. Так легче разглядеть ее киску, красивую, розовую и уже начинающую становиться влажной.
Она делает движение, как будто собирается прикрыться, но я опережаю ее, хватаю за бедра и развожу их в стороны. От этого у нее перехватывает дыхание. Я смотрю на нее снизу вверх, опускаясь на колени между ее ног.
– Он трогал тебя здесь, солнышко?
Уиллоу прикусывает губу, ее грудь вздымается, пока она смотрит на меня поверх линии своего обнаженного тела.
– Нет. Немного. Он пытался, но…
Ее слова словно бензин, подлитый на пламя моей ярости, и в голове тут же проносится каскад жестоких мыслей. Когда я снова заговариваю, мой голос словно наждачная бумага.
– Он заплатит за это. Ему не следовало этого делать. Хочешь, поцелую, и все пройдет?
Звук, который она издает, когда слышит мой вопрос, посылает импульс прямо в член, заставляя его дергаться в тугих штанах. Я вижу, как сжимается ее киска, вижу маленькую струйку влаги, которая вытекает из ее узкой дырочки.
Она молчит, но когда я снова перевожу взгляд на ее лицо, ее подбородок опускается вниз, а нижняя губа плотно зажата между зубами. Этого достаточно, чтобы разорвать цепь, сдерживающую моего зверя.
Крепко держа ее за бедра, я зарываюсь лицом между ее ног и начинаю вылизывать. Сначала двигаюсь медленно, проводя языком по складочкам от клитора вниз ко входу во влагалище.
Но этого недостаточно.
Пальцы впиваются в бедра Уиллоу, удерживая ее раскрытой, и я начинаю лизать быстрее. Грубая текстура ее шрамов ощущается под моими пальцами по-другому, и я провожу по ним большими пальцами, задаваясь вопросом, чувствует ли она их так же, или нет.
Я надеюсь, она чувствует. Я хочу, чтобы она все почувствовала.
Я будто умираю с голоду, ужас как изголодался по ней. Вкус ее киски наполняет мой рот, а ее густой аромат щекочет горло, но этого все равно недостаточно. Мне, черт возьми, нужно больше. Нужно все.
Я погружаю язык в ее влагалище, наслаждаясь ее влажностью. Уиллоу извивается напротив моего лица, и я стискиваю ее крепче, лаская и заставляя стонать.
– Да, солнышко, – бормочу я приглушенным голосом. – Давай, покричи.
Каждое движение моего языка заставляет ее вскрикивать, и эти крики становятся все громче и громче по мере того, как я продолжаю двигаться, то трахая ее языком, то облизывая ее клитор.
Когда моя голова оказалась у нее между ног, во мне проснулось нечто совершенно первобытное. Я ни с кем не трахался с той ночи, когда она пришла к нам домой. Слишком большой перерыв, не как обычно. Но я никого не хотел. Все, что я мог представить, когда находился рядом с девушкой, – это копна мягких светлых волос, миниатюрное личико с тонкими чертами, большими глазами и полными губами.
Ее шрамы только украшают ее, делают чертовски великолепной. Я никогда раньше не видел подобную девушку.
– Мэлис, – выдыхает Уиллоу, резко дергаясь на кровати.
Что-то в том, как она произносит мое имя, отчаянное и нуждающееся, заставляет меня чувствовать себя диким. Я, черт возьми, почти слетаю с катушек от желания, пронзающего мое тело.
Я ласкаю ее киску, жестко и быстро, и не проходит и пары минут, как она начинает дрожать, и с ее мягких губ срывается целый хор стенаний.
– О боже. Господи, пожалуйста! Я…
Я не останавливаюсь, пока она не оказывается на грани, а ее пронзительные крики не достигают крещендо. Она пытается вырваться из моей крепкой хватки, но я удерживаю ее, не выпуская изо рта ее клитор, пока она тащится от этого чувства. Когда Уиллоу начинает всерьез пытаться отстраниться от меня, я, наконец, сдаюсь, отпускаю ее и перегибаюсь через кровать, нависая над ней.
Член ноет в штанах, плотно прижатый к ширинке и отчаянно мечтающий освободиться. Я умираю от желания погрузиться в ее влажное тепло, которым я только что пировал, будто в последний раз. Я хочу оттрахать ее так, что она станет умолять меня повторять это снова и снова.
Но я этого не делаю.
Вместо этого беру ее за подбородок и смотрю ей в глаза.
– Назови мне его гребаное имя, Уиллоу, – говорю я, возвращаясь к нашему предыдущему разговору, словно нас ничего и не прерывало.
Она выглядит ошеломленной и взвинченной, но совсем не так, как раньше. Ее зрачки расширились, а вместо мертвенной бледности на щеках появился румянец. Кажется, ее мозгу требуется секунда, чтобы осознать внезапное переключение темы, и, прежде чем это происходит, с ее губ срываются слова.
– Колин, – шепчет она. – Это был Колин Деври́.
Колин Деври́́.
Не говоря ни слова, я поднимаюсь с кровати и направляюсь к двери, оставляя Уиллоу распростертой на кровати. Ее вкус все еще ощущается на языке, а аромат оккупирует органы чувств, но я говорю себе, что это ничего не значит. Единственная причина, по которой я набросился на нее, – это попытка сломить ее сопротивление и заставить сказать мне правду.
Но выходя из ее квартиры, я знаю, – это ложь.
23
Уиллоу
Я лежу в постели, полностью обнаженная, нижняя часть моего тела свисает с края матраса. Киска все еще сжимается, а клитор пульсирует.
Входная дверь за Мэлисом захлопывается, и я забираюсь обратно на матрас, зарываюсь под одеяло и переворачиваюсь на бок. Меня переполняют эмоции. В голове начинает слегка стучать, и я чувствую себя жутко вымотанной.
Без понятия, что он собирается делать, но какая-то часть меня чувствует, что я должна помешать ему сотворить задуманное. Хотя я вроде как не могу заставить себя пошевелиться. Усталость наконец берет свое.
Его просто невозможно понять. Перепады настроения этого мужчины настолько хаотичны, что полностью выбивают из колеи. Я будто нахожусь в душе, где горячая вода мгновенно переключается с холодной на горячую. Мэлис ведь возненавидел меня с первой секунды. Он не раз угрожал убить меня, но все же он и его братья столько раз вставали на мою защиту.
Зачем он это делает?
И почему я позволяю ему переступать границы дозволенного? Почему мое тело так сильно жаждет его? Жаждет их всех?
Может… может, я та
