помню лишь то, что видела вчера в книжном магазине, а остальное так и остается подложными воспоминаниями. Совместные завтраки, прогулки вдоль реки. Порой мне кажется, что я почти поймала проблеск настоящего воспоминания, но оно улетучивается, как только я на нем сосредотачиваюсь.

Я мотаю головой.

– Нет, пока нет. Может, они вспомнятся со временем.

– Я могу помочь вспомнить больше. Если ты мне позволишь. Ведь я почти поборол туман.

И ему было при этом больно. Я хочу вернуть воспоминания так же сильно, как сделать следующий вдох, но я вижу, как слаб и бледен Джейкоб, который пытался меня спасти, приложив к этому все силы, которые у него есть.

Я не могу смириться с мыслью, что ему будет физически больно из-за меня. Ради меня. Страшно смотреть, как люди, которыми ты дорожишь, испытывают из-за тебя физическую боль. Я очень сильно хочу вернуть свои воспоминания, но могу без них обойтись, раз цена за них слишком высока. Я уже жила без них.

– Может быть, – говорю я, потому что Джейкоб хочет мне помочь. – Но не сейчас. Это было бы слишком. Ты опять побледнел.

– Со мной все в порядке.

– Теперь в порядке, – уточняю я.

Я встаю. Если я так и буду сидеть, а он будет держать меня за плечи, глядя мне в глаза так, словно готов бороться со всем миром ради меня – а это действительно так, – то я ему уступлю.

Он тоже встает и теперь выглядит как обычно. Высокий, сильный, контролирующий ситуацию. Что бы он ни потерял, теперь он восстановился. Возможно, я бы позволила ему убрать туман…

Но что, если он проиграет в борьбе? Я не смогу этого принять.

– Боль – временное явление, Эмерсон. – Он говорит так, словно вновь меня поучает. – Ее можно вынести. И результат может стоить усилий.

– Элоуин тоже так говорила, – полушепотом произношу я. – «Боль – это цена», – сказала она.

Джейкоб стоит любой цены. Но я не уверена, что это касается старых воспоминаний, которые уже ничего не изменят.

Он делает шаг ко мне, весь такой серьезный.

– Тогда позволь мне вернуть тебе память.

Я не могу сказать «нет». Он не примет такой ответ, потому что хорошо меня знает. Мне нужно найти более безопасный способ это сделать.

– Хорошо. Но мы на открытом пространстве. Нам нужно быть осторожнее. Разве не об этом ты твердил мне весь вчерашний день? – Я поднимаю глаза к небу: солнце светит вовсю. И вдруг меня осеняет:

– Магазин! Джорджия!

– Джорджия знает, что ты здесь.

Я моргаю, глядя на него. А он лишь пожимает плечами.

– Я догадывался, что она будет беспокоиться, и сообщил ей, как только ты рухнула с небес на землю.

– Сказал ей… с помощью магии? Твой олень что, доставляет послания, как почтальон?

Он хлопает себя по карману:

– Порой я пользуюсь телефоном, Эм.

И хотя выглядит он серьезным, в его голосе звучит веселье. Я стою молча, наслаждаясь моментом, потому что я не просто вернула себе воспоминания о магии, а Джейкоб был в моем сознании и боролся с туманом.

Он еще и поцеловал меня, а земля содрогнулась. Что это значит? Мне грустно осознавать, что я слишком боюсь узнать правду.

Он молча стоит в шаге от меня и смотрит, подняв бровь. У него почти что удивленное выражение лица.

– Тебе нечего сказать?

Я откидываю волосы, стараясь восстановить душевное равновесие.

– Размечтался.

Он делает шаг ко мне и дотрагивается до моего лица.

– Это было бы на тебя непохоже. – Но его рука тут же опускается. – Я не хочу снова делать тебе больно.

– Мне было больно не от поцелуя.

Я не уверена, что это правда, ведь головная боль последовала сразу за поцелуем. Но я хочу, чтобы это было правдой и я всегда умела делать правдой то, что я хочу.

И все же он не целует меня снова. Просто стоит на расстоянии вытянутой руки. Я могла бы преодолеть дистанцию между нами. Почему бы и нет? Но он отступает.

– Если у тебя заболит голова, то я снова начну тебя лечить. Так что пока ты с этим не смиришься, мне придется ждать.

Он вытягивает руки, и книга прыгает к нему в ладони. Он передает ее мне.

– У Фроста не должно было быть этой книги, и, естественно, он не должен был отдавать ее тебе. Не знаю, какую игру он затеял, и я ему не доверяю. Но… он окажется в такой же беде, если донесет Джойвудам. Хотя он бессмертный, так что я не знаю, имеет ли это для него значение.

Точно. Николас Фрост. Угроза моим друзьям. Грядущее наводнение. И почему при этом я больше всего думаю о нашем с Джейкобом поцелуе?

– Тебе надо успеть в «Слияние рек» до открытия. А я попробую узнать о происходящем больше. – Он проводит пальцами по моей щеке. – Созови вечернее собрание.

– Это не совсем то, что мне нужно сегодня вечером, Джейкоб.

Он ухмыляется. Ухмыляется!

– У нас есть первоочередные дела, Эмерсон. Созови всех у себя. Мы посмотрим, что у нас есть на данный момент. – Он хмурится, глядя на книгу у меня в руках. – Будь с ней осторожна. Мы не знаем, что думает обо всем этом Фрост.

Я вспоминаю о нашей встрече с этим загадочным человеком. Колючие кустарники, ворон и его черная мантия.

– Не уверена, что он вообще об этом думает. Казалось, что ему все равно.

Но Джейкоб в ответ на эти слова хмурится еще больше. Его эти сведения не убедили. А я надеюсь, что он перестанет за меня волноваться. Но тогда и мне надо перестать волноваться за него.

Он что-то бормочет и собирает пальцы в кулак, вокруг которого образуется сияние, сотканное из солнечных лучей. Он протягивает сияние мне.

– Повесь это на подвеску, которую дал тебе Зандер.

– Что это?

– Защита.

Она выглядит как маленький шарм из тех, что пышнотелые женщины, любительницы пастельных тонов, нанизывают на браслеты.

– Я не могу носить на себе все, что вы мне даете.

– Лично я еще ничего тебе не давал. Защита многослойна. Чем больше слоев, тем безопаснее.

Я беру шарм и тянусь к шее, чтобы расстегнуть шнурок подвески, но замочек ускользает от моих пальцев. Джейкоб округляет глаза, щелкает пальцами, и вот шарм уже на шнурке.

– Нам надо поработать над простыми заклинаниями, Эмерсон.

– Только если во время этих уроков ты научишь меня останавливать время, чтобы я успевала все – вести обычную жизнь, бороться с наводнением и все такое прочее. Тогда я полностью за.

– Мы найдем