– Не пора ли ему задуматься об этом? Может, отправить аудиограмму?

Роже посмотрел на Ги, как на прокаженного.

– Что вы! Он страсть как не любит, когда кто-то оспаривает его приказы! Я еще хочу послужить в полиции.

Они сели за свободный столик, и Луиза подбежала к ним с подносом, на котором дымились тарелки с луковым супом. Ели вынужденные соседи молча. Роже обжигался и неаппетитно чавкал, Ги ковырял сырную корочку и тянул время. За супом последовало мясо на кости, которое оперативник проглотил за минуту. Ги попросил вина, с сожалением выложив на стол очередную монету. Заточение лишало его возможности пополнить запас денег.

Ближе к вечеру, когда Ги дочитал "В Пустоту" в шестой раз, вернулся мальчишка-посыльный с запиской от Челесты. Она была краткой: "Держись. Дядя уведомлен и даже заинтересован. Ч". Свен, по словам курьера, не передал назад ничего, но наградил за труды двумя монетками.

– А я думал, шваи все грубияны и драчуны, – поделился парнишка.

– Добрые грубияны и драчуны.

Мальчуган кивнул с видом прожженного знатока чужих душ. Ги выделил ему обещанную плату, бережно сложил письмо Челесты и поместил его рядом с компроматом на принца Франка. Вытащив еще одну книгу – бульварный роман, пользовавшийся успехом в первый год пребывания Ги в Лутеции – он завершил этот бездарный и бессмысленный день.

На следующий лучше не стало, разве что Галлар все же сжалился над Роже и прислал ему сменщика, долговязого носача, не снимавшего в помещении форменную фуражку и оттого выглядевшего как чрезвычайно важная, но чрезвычайно глупая цапля.

На третьи сутки вынужденного бездействия Ги стало одновременно и скучно, и тревожно. Оперативник цапля проявил себя неразговорчивым и замкнутым типом. Вытащить из него подробности о ходе полицейского расследования оказалось нереально сложной задачей. "Все под контролем", – сказал цапля, и под козырьком хитро блеснули крошечные глазенки. Галлар постарался подобрать идеальную кандидатуру для сведения пленника "Проказницы" с ума.

Все изменилось тогда, когда он уже почти смирился с судьбой затворника, вечером четвертого дня ареста. Постучавшись в дверь, цапля сообщил, что покидает пост, на который заступает сменщица.

– Бывай, дружище! – Ги вяло помахал на прощание.

Цапля скрылся в коридоре, а в номер зашла – Ги не поверил глазам – Эйме Карпентье собственной персоной. Оперативница заметно поменялась: густая копна волос превратилась в солдатский ёжик, лоб и нос обгорели до красноты, на щеке алели свежие царапины.

– Сюрприз, Ги!

Она захлопнула дверь, подошла к столику, ногой выдвинула из-под него табурет, села, закинув ногу на ногу, и многозначительно уставилась на бывшего сообщника.

– У Галлара своеобразное чувство юмора, – сказал Ги.

– Он даже не знает, что я здесь, никогда не узнает и никогда меня не отыщет. – Карпентье усмехнулась. – И вряд ли будет гневаться. Формально он не назначал порядок дежурства у "Объекта 21".

Интересный поворот событий!

– Это я «Объект 21»?

– В бумажках значишься так, но на деле только полный идиот не поймет, о ком речь. Галлар велел поднять все папки по делу об убийствах порноактрис. Видел бы ты, что творится в отделении!

Карпентье постучала ногтем по полированной поверхности столика.

– А ты мне не доверяешь, Ги, – констатировала она. – Думаешь, я подстроила нападение?

– Если это утешит тебя, я не доверяю никому.

– Тем не менее, к Галлару ты явился, а ко мне не стал.

– А что бы ты сделала? Вновь втянула меня в поход непонятно куда, который закончился бы стычкой с демоном и безвременной гибелью?

– Потише, Ги, – предупредила Карпентье. – Не советую портить со мной отношения!

– Они оказались испорчены, когда так вовремя появившийся после убийства Раву демон попрактиковался в искусстве разделывать живую плоть на мне, – взвился Ги. – Какой вывод я должен был сделать? Рассказать или сама додумаешься? Некая оперативница помогает мне с расследованием, знакомит с интересными людьми, проявляет живейший интерес к тому, что накопал я, затем убивает предполагаемого маньяка и скромно отдает все лавры. Спустя день меня кромсают, и я исчезаю с арены. Нет ни меня, ни убийцы: какой удобный момент, чтобы свернуть кровавую порнолавочку и превратиться в законопослушных членов социума! И это ведь сработало бы не только с порнографией. Мануфактура "Анниверсер" закрылась в то же время. И отель "Трансконтиненталь" так кстати сменил владельца. На что только не пойдешь, чтобы ко Гран-Агора предстать белым и непорочным!

– Так ты считаешь, что я заодно с убийцей?

– Я в этом почти уверен. А твой визит только укрепляет веру. Попробуешь пристрелить меня за это?

Карпентье сжала кулаки. Лицо ее покраснело еще сильнее – от гнева.

– Я не враг тебе, – медленно и отчетливо произнесла она.

– В таком случае, – указал на дверь Ги, – выполняйте указания Галлара, младший оперативник Карпентье. В них не входили разговоры с «Объектом 21».

Полицейская выдохнула, крепко зажмурилась и сжала виски ладонями, затем выпрямилась и посмотрела на Ги вновь. Голос ее зазвучал уверенней и спокойней.

– Ги, я понимаю, что тебе пришлось пережить.

– Нет не понимаешь! – Он приподнял рубаху, обнажив раненый бок. – Видишь? До сих пор побаливает.

– Хорошо, не понимаю. Но прошу выслушать меня. Это дело нужно довести до конца, а я не уверена, что Галлар станет это делать.

– О чем ты?

– ПСР должна победить, так он считает. У него личная заинтересованность в том, чтобы де Валансьен получил власть. Он поймает и накажет кого угодно, даже невиновного, но не верхушку Партии Справедливости.

– И ему дадут это сделать?

– Он убедителен, Ги, – ответила Карпентье. – И все привыкли верить его чутью и прислушиваться к его выводам. Галлар сможет доказать, что де Валансьен не при чем, даже если его за руку в этой твоей мануфактуре поймают.

– И поэтому ты здесь. Позволь напомнить: от руки демона я едва-едва не погиб, а Галлар разорвал этого самого демона на куски почти голыми руками.

Карпентье поморщилась.

– Ты боишься.

– А ты нет? Подумай еще раз, хочется ли тебе противостоять криоманту. Кроме того, ты можешь и ошибаться на его счет. Стал бы он тем, кем является, если б искажал результатырасследований?

Оперативница открыла рот, чтобы возразить, но Ги поднял руку.

– Прошу, не надо. Я не верю тебе и вряд ли когда-нибудь смогу поверить вновь. Аудиографируй в отделение