– Никаких, – ответил Конкорд. – Но это явно связано с вами.

– Почему? – спросила Пеппер.

– Чтобы найти Тихую комнату, вам нужна карта. И стоило вам появиться, как в документе упоминается карта.

Эмили огляделась.

– Ты правда думаешь, что карта как-то связана с нами?

– Ну это логично, – ответил он, – только не забывайте, что, даже если вы сможете повлиять на радианты Мичема и найти путь, игра попытается помешать вам.

– Да нам в последнее время только и делают, что мешают, – сказала Эмили, вновь оглядывая комнату. Никаких признаков карты. – Карта попалась, – повторила она. – Это явно подсказка.

– Согласен, – сказал Конкорд. – Это единственная часть разговора, которая расходится с тем, что я действительно мог бы сказать.

– Да, – сказала Эмили. – Осталось понять, что она означает.

Остановившись перед кроватью, Пеппер пригляделась к висящей над ней иллюстрацией.

– Твою мать, – сказала она. – Это оригинал, да?

Конкорд кивнул.

– Мёбиус подарил незадолго до смерти.

Эмили покачала головой. Интуиция не подвела: в потайной комнате под магазином хозтоваров действительно висела оригинальная иллюстрация Мёбиуса.

С каждой секундой ситуация становилась все более и более странной.

– Называется «Карат», – сказал Конкорд, кивнув в сторону иллюстрации. – В прошлом году до меня дошло, что «карат» – это анаграмма для слова «карта», но я так и не понял, как они связаны.

Сняв иллюстрацию со стены, он перевернул ее и указал на карандашную надпись:

– Нашел только это.

«Реальность похожа на уютное одеяло, но первое впечатление бывает обманчиво. Нитки болтаются, даже если не замечать их, а если потянуть, пусть и самую капельку, – оно расползется. Найдете ли вы ответы, которые ищете? Или замерзнете насмерть, укрытые кучей пряжи?»

– И что это значит? – спросила Эмили.

– Я искал в интернете, – ответил Конкорд. – Ничего не нашел.

– Мы явно что-то упускаем, – сказал Скарпио.

– Я перевернул это место с ног на голову, – сказал Конкорд. – Карты здесь нет.

* * *

Час они разглядывали иллюстрацию Мёбиуса, час – рылись в журналах, книгах и прочем печатном барахле, а потом Эмили села за стол глотнуть газировки. Тогда-то и услышала жужжание, доносящееся из пустой банки Пеппер.

Она перевернула ее; на стол выпала муха. Она едва шевелилась, будто продиралась сквозь густой невидимый мед. Видимо, бедняжке недолго осталось.

Эмили ее понимала.

Карта попалась.

Наклонившись, она присмотрелась к мухе.

У нее было ярко-синее тельце и большие крылья – Эмили в жизни не видела подобного насекомого.

– Ребят? – окликнула она, покосившись на синюю стрекозу с иллюстрации Мебиуса.

Пеппер с Конкордом обернулись.

– Идите сюда. Смотрите.

Муха определенно попалась.

Но разве могла муха быть картой?

Глава 30

Арнеб

Роуэн проснулся с ощущением, которое обычно сопровождало его в самолетах: будто он не жив и не мертв, а завис в режиме ожидания, где-то в лимбе, далеко от земли. Сев, он потер глаза. Он был не в самолете, а в просторной кровати посреди лофта, залитого тусклым светом.

– Доброе утро, соня, – улыбнулась ему Джули Фуруно. Она сидела в плетеном кресле, подвешенном к потолку на другом конце комнаты – видимо, в гостиной.

– Где мы?

– У меня дома.

– Но как…

– Как я могу позволить себе такую роскошь или как мы здесь оказались?

– Мы пришли в ресторан… а больше я ничего не помню.

– Серьезно?

Роуэн кивнул.

Джули покачала головой.

– Ого. Все еще хуже, чем я думала.

Странное ощущение постепенно начало покидать Роуэна, но он по-прежнему не помнил, что было после того, как они решили поесть в Le Lièvre de Mars.

– Уже правда утро? – спросил Роуэн.

– Не совсем. Полтретьего.

– Что там было?

– Где?

– Мы ведь поужинали?

– Так, ладно. Вот теперь ты меня пугаешь.

– Прости, – сказал Роуэн. Он видел, как волнуется Джули. – Я, видимо, просто отключился. Скоро все вспомню.

Она кивнула.

– Хорошо. Да, мы поужинали. Ты заказал пасту с морепродуктами – она тебе понравилась, кстати, потому что там было мало чернил. Забавный ты. А я заказала потрясающий буйабес.

– А после ужина?

– Ты сказал, что тебе нужен новый телефон. – Джули кивнула на мобильник, лежащий на зарядке на тумбочке.

– А потом?

– Мы долго гуляли по набережной. Я рассказала тебе о своих мечтах. Ты практически ничего о себе не рассказывал. Ты проводил меня домой, как настоящий джентльмен, а я, как современная женщина сомнительной морали, пригласила тебя выпить. Ты сказал, что не стоит и уже поздно. А я сказала: «Да иди ты, один бокал».

Роуэн рассмеялся, хотя она рассказывала то, чего он совершенно не помнил.

– Потом тебе поплохело, – продолжила Джули, – поэтому я предложила прилечь. Ты проспал два часа. Я пару раз подходила, проверяла, жив ты еще или нет. Как раз хотела гаркнуть тебе в ухо, как ты проснулся.

Постепенно Роуэн приходил в себя, но все равно казалось, будто чего-то не хватает. Словно он оказался в симуляции, а за стенами квартиры Джули ничего нет и не будет, пока Роуэн не покинет ее пределы. Это напрягало, но еще сильнее напрягали выпавшие два часа его жизни.

– Больше ничего важного не было? – наконец спросил он.

– Ну только ужин, романтическая охота на кроликов, а потом мы пришли сюда. – Она приложила палец к губам, словно вспоминала. – Вроде все. Ну помимо бурного секса.

– Что?

– Да шучу я.

Он кивнул и мгновенно забыл об этом.

– Охота… на кроликов?

– Ты правда не помнишь?

– Нет.

– Вообще ничего?

– Прости, ничего. Но я обязательно вспомню.

Джули моргнула. Явно ему не поверила.

– Можешь рассказать, что конкретно было после ужина? – попросил Роуэн. – В голове полная каша.

– Ладно. Я оплатила счет, и мы ушли.

– Спасибо, – сказал Роуэн.

– Ты правда не помнишь?

– Правда.

– Вру я. Ты меня обхитрил. Оплатил все, пока я была в туалете. Потом мы ушли, и я предложила прогуляться по набережной. И тут ты весь оживился.

– Почему?

– Ой, нет, не так. Ты оживился еще раньше, когда улизнул расплачиваться. Ты же еще в ресторане заметил обложку.

– Какую обложку?

– Вырезку из «Плейбоя» в рамке. С девушкой, лижущей марку.

– Я заметил обложку «Плейбоя» и оживился?

– Ага. А потом, когда мы гуляли, заметил еще что-то подобное и пришел в полный восторг.

– Не понимаю. Какое мне дело до «Плейбоя»?

– Может, сиськи очень любишь?

– Что?

– Да шучу я. Ты сказал, что он повернут не в ту сторону.

– Журнал?

– Кролик с обложки. Якобы обычно он смотрит влево.

Роуэн кивнул.

– Да вроде.

– Но эти кролики смотрели вправо.

– А должны были влево.

– Ты так и сказал, когда заметил на манекене в витрине «Нордстрома» футболку и ожерелье с кроликом из