– Все это бессмысленно, – сказал он, прикрывая на мгновение веки. – Она вырвалась на свободу, и уже ничто не остановит ее. А Курт… – процедил Кирилл сквозь зубы и попытался подняться, но бессильно упал обратно. – Она уже не примет меня, ситуация вышла из-под контроля, Ника. Я ничего не смогу сделать. Ни для себя, ни для тебя. Не появляйся там. Если можешь.

– Дхарта не одна владычествует в Луийре. Мы найдем, что противопоставить ей. Уже нашли. Не сдавайся, слышишь? Я тебя вытащу.

– Ника…

– Мы пройдем этот путь до конца. Вместе.

Послышался щелчок и тут же громкое:

– А вы тут что делаете?!

– Я приеду завтра, и мы поговорим. Отдыхай, – шепнула Ника и невесомо поцеловала Кирилла в губы.

Прошмыгнув мимо растерянных врачей, она выскочила на улицу и только там сообразила, что даже не зашла к Ежу.

На душе было светло и солнечно. Тело наполняла удивительная легкость, от которой хотелось взлететь. Однако порыв ледяного ветра быстро вернул ее с небес на землю. По дороге в больницу Ника, глубоко погруженная в свои мысли, не обращала внимания на разгулявшуюся непогоду, но не заметить ее сейчас оказалось невозможно. Вокруг разразилась настоящая буря. Немногочисленные прохожие жались к стенам зданий и цеплялись за столбы и выступы, машины отчаянно сигналили и буксовали на подтопленных непрекращающимися ливнями дорогах. Ветвистые молнии били по всему небу, отчего темно-фиолетовые тучи озарялись долгими вспышками, и становилось светло как днем. Нормальным днем, потому как все последние были сумрачны из-за плотно затянувших небеса туч.

Грохот стоял жуткий, ветер дул с такой силой, что Нике казалось, еще немного, и он действительно поднимет ее в воздух. Она отошла совсем недалеко от территории больницы, когда в паре метров от нее с треском повалился огромный тополь. От испуга жар ударил в ладони и грудь, и стало еще страшнее. Ника заставила себя закрыть глаза, глубоко вдохнуть и медленно выдохнуть. И с удивлением поняла, что ветер больше не сшибает с ног. Она огляделась. Все та же картина: мокрая взвесь, листья и мусор кружат в воздухе, частые молнии прорезают темные тучи. Только вот ударов ветра почему-то больше не ощущается.

– Интересно, – тихо сказала она и осторожно, стараясь даже не дышать слишком глубоко, пошла к метро.

Дома на Нику набросилась мама, отругав, что в такую погоду она куда-то ходила. Ника, чувствуя, что вскипает, сразу ушла к себе комнату и не выходила из нее до самого вечера. Не столько из-за нежелания общаться с мамой, сколько из-за плохого самочувствия. Ей нужны были силы и ясная голова, чтобы понять, как действовать дальше, но нынешнее состояние вынуждало мечтать только об одном – чтобы оно прекратилось.

Ночью, появившись в Луйире, Ника первым делом разыскала Джамаля. Мужчина бродил среди высеченных в скалах древних построек совершенно один. Нике показалось, он ждал именно ее.

– Вы должны знать, что происходит со мной, – сказала она, с мольбой заглядывая в темно-карие глаза. – Богиня одарила меня. Цветы, распавшись в волшебную пыль, влетели в меня, но теперь в реале мне кажется, я горю изнутри.

– Хм… – Джамаль чуть нахмурился и окинул Нику пристальным взглядом, особенно задержавшись на правой ладони. – Чтобы пропускать через себя такие энергии, проводник должен быть чист, – наконец сказал он, и Ника поникла.

– Кольцо? Я не могу снять его, даже Кирилл не смог… Да и без него… Джамаль, ведь я не чиста! Зачем же она даровала их мне?

– Тише, девочка. Нести свет всегда тяжело, но ноша эта не выпадает неготовым. Кольцо само по себе не в силах влиять на тебя, оно – не часть тебя, но в каждом из нас хватает своей собственной тьмы. Дурные мысли, желания, обиды, все оставляет свой след. Свет в тебе разъедает теперь внутри то, что не созвучно ему. Чтобы он не обжигал, нужно держать мысли, нервы и чувства в покое.

– Не знаю, смогу ли я, Джамаль. Для покоя сейчас неподходящее время.

– Время всегда неподходящее, – усмехнулся мужчина. – А мое, к несчастью, и вовсе вышло.

– Что вы хотите сказать? – насторожилась Ника.

– Зло вышло на свободу и дорог каждый летающий во снах, но я не смогу больше оставаться среди вас, новая жизнь зовет меня.

– Ох, Джамаль…

– Смерть – часть жизни, ее продолжение, Ника. Нет повода печалиться. Разве что о том, что время как всегда неподходящее.

Ника невольно улыбнулась в ответ на добрую усмешку, читавшуюся в глазах мужчины, и спросила:

– Почему вы сказали, что зло вышло на свободу? И тогда, у воронки, что вы имели в виду?

– Замок Делура служил своеобразной пробкой. Сам он хоть и выпустил в Луйир Тьму, но сдерживал ее распространение. Теперь она свободна безо всяких ограничений, ее ярость слепа и легко уничтожит все на своем пути. За время заточения Дхарта почти утеряла разум, она в большей степени стихия, чем дух или богиня.

– Остальные знают об этом?

– Некоторые лишь интуитивно догадываются, я не успел убедить их, в том моя вина, Ника. Тебе придется сделать это самой. И да поможет тебе Алтара.

– Эта сила, что мне делать с ней?

– Книга даст ответ, а Стефан покажет нужные места. Прощай, девочка. Верь в себя, как верю я, – подмигнул он и исчез.

Джамаль ушел. Из Луийра, с Земли и из ее жизни. Они не были так уж близко знакомы, но теплота его глаз и мудрость речей запали Нике глубоко в душу. Он ушел, и она почувствовала себя совсем одинокой. Стефан опять куда-то пропал, Ёж лежал в больнице, Юля переехала к Сергею, а сам Сергей… Друг ли он ей теперь?

– Гилмор! – выкрикнула Ника. И вдруг запрокинула голову, развела руки в стороны и закружилась на месте. Ей хотелось стать ветром, стать стихией и воплощенной силой. Она поднималась все выше, превращаясь в настоящий смерч. И звонко смеялась, представляя, как кружат вместе с ней серебристые искры и золотые лепестки, как разносит их ветер все дальше и дальше по призрачному Луйиру. А потом открыла глаза. Затхлая серость, вместо волшебных цветов – облака пепла и пустота.

– Госпожа, – тихо позвал Гилмор и, когда Ника отыскала его глазами, поклонился.

– Ты нашел его, Гилмор? – спросила она, опускаясь на землю.

– Нет, Госпожа, но думаю, я знаю, где искать.

– В самом деле? Где, Гилмор, где?!

– Не сейчас, Госпожа. Одна вы не одолеете их даже теперь, – и он указал на нее