Шрифт:
Закладка:
– Поедем к дому? – спросила она, выходя из здания больницы.
– Ник… Я все собиралась тебе сказать. Димка достал меня изрядно, да и вообще… Я не живу сейчас дома.
– О, понятно. Снимаешь?
– Да нет, не хочу родителей обременять. На подработках много не заработаешь, сама знаешь. Да и не в этом дело. Я переехала к Сергею.
– Что?! – Ника ошарашенно замерла, и зонт тут же выгнулся под порывом ветра, а дождь потоком хлынул прямо в лицо. – Как это к Сергею?
– Давай все-таки куда-нибудь зайдем. Смотри, там пышечная. Кажется, работает, – и Юля решительно потянула Нику через дорогу и разговор продолжила, только усадив ее за стол. – Понимаешь, Ёж послал меня поговорить с ним о ситуации в Луйире, разузнать обстановку среди путешествующих. Это меня-то! – усмехнулась она. – А Сережа, он был такой подавленный, разбитый, как будто неживой, и я… Просто не смогла уехать.
– Ничего себе, – выдохнула Ника и затихла.
– Ник, если он тебе небезразличен и ты против, я съеду сегодня же.
– Да не в этом дело. Просто так быстро. Как же… – Ника была в шоке.
– Он хороший мужик и давно один. Он мне нравится, и так уж случилось, что сейчас мы нужны друг другу, – она помолчала немного и добавила: – Я так понимаю, между вами было что-то, но… ведь ты сделала выбор не в его пользу, верно?
– Верно. То есть и не было ничего.
– Но ты дорога ему. Даже больше того.
– И тебя это не смущает? – все-таки спросила Ника. – Я не против, это вообще не мое дело, просто… не понимаю.
– А я не претендую на место в его сердце, – отмахнулась Юля. – Во всяком случае не сразу. Мне вполне хватит местечка в его доме и, быть может, в его постели.
– О-о-о… У вас зашло так далеко?
– Нет, пока нет, но зайдет! Ты же меня знаешь, – усмехнулась Юля. – Только, Ник, я тебя прошу, не молчи! Если тебе это неприятно, если тебя тянет к нему – скажи! Знаю я, как это бывает. Одна поспешила, не доглядела, другая не призналась, и дружба летит к чертям, все несчастливы, занавес!
– Ты точно мелодрам пересмотрела, – рассмеялась Ника. – Я буду очень рада, если у вас сложится.
– Позвони ему, – сказала Юля уже позже, прощаясь.
– Не могу, мобильный сдох.
– Ника…
– Я серьезно.
– Он никак не может решиться поговорить с тобой, только это глупо, молчать. Просто знай, он винит себя.
Ника нахмурилась и ничего не ответила. Она не была готова говорить с Сергеем, тем более инициировать этот разговор самой.
Ночью появившись у храма Алтары и оставив у ее ног последний, седьмой цветок, Ника осмелилась обратиться к богине.
– Даруй мне силы, светлая богиня, чтобы все исправить, – прошептала она и опустилась на колени.
Она не знала, почему цветов должно быть именно семь, но чувствовала, что это правильно. Время пришло. Бережно сложенные у подножия статуи они поднялись в воздух и, закружившись, распались в золотистую пыль. Ника вдохнула и светящиеся песчинки, будто притянутые ее вдохом, струйкой влетели ей прямо в грудь. Закрыв глаза, Ника увидела себя как будто со стороны. Золотистые бутоны один за другим раскрывались на ее теле: два на голове, по одному в горле, солнечном сплетении и сердце и еще два на животе. Всего семь преображенных волшебных цветов.
Проснувшись, пару минут Ника просто лежала и наслаждалась безмятежностью и тихой радостью, поселившимися внутри. Алтара услышала ее и одарила своей силой. Ника не знала, как использовать этот дар, но была уверена, что теперь все наладится. И эта уверенность продлилась до тех самых пор, пока она не надумала встать. Голову пронзила острая боль, позвоночник по всей длине адски зажгло, и Ника, застонав, повалилась обратно на кровать.
Глава 20
Приходила в себя она медленно. Внутри, казалось, плескалась раскаленная лава. Огненная жижа переливалась из одной части тела в другую при каждом движении. Полежав пару минут не шевелясь, Ника сжала в ладони прохладный лунный медальон, и часть обжигающего пламени как будто перетекла в него. Боль и ощущение жара остались, но Ника по крайней мере смогла встать и добраться до душа. Обливание холодной водой, однако, не помогло, а только усугубило ситуацию. Кожа на плечах и вдоль позвоночника покраснела и воспалилась, дотрагиваться до нее стало больно. А уж в одежде терпеть неприятные ощущения оказалось просто невыносимо.
– А-а-а… Ну что за напасть? – простонала Ника, усилием воли отдергивая руки от саднящих мест.
Она не сомневалась, что происходящее – последствие вошедших в нее и буквально проросших по всему тонкому телу волшебных цветов. Как именно они могут помочь, Ника не знала, зато явственно ощущала себя сосудом, до краев наполненным жидким огнем. И этот неспокойный огонь так и норовил разъесть хрупкий сосуд. Нормально ли ее состояние для принявшего силу богини, спросить было некого. Впрочем, этот вопрос на первом месте и не стоял. Нику волновало другое: сможет ли она теперь вызволить Кирилла?
В палату, как и в прошлый раз, она попала без проблем. За неделю тут ничего не изменилось. Те же белые стены, писк приборов, трубки и неестественно бледный, гладко выбритый Кирилл.
– Чьи руки касаются тебя, любимый?
Она подошла и провела кончиками пальцев по его руке вверх, коснулась шеи, скулы, губ.
– Я скучаю, веришь? А еще боюсь момента, когда ты очнешься. Глупо, знаю. Даже эгоистично. Но… иногда я думаю, вдруг все неправда и ты опять уйдешь… – Ника решительно мотнула головой, и медальон слегка ударил ее ключицу. – Не важно, на самом деле не важно.
Она сняла лунный цветок и осторожно надела цепочку с ним на шею Кириллу. Сделала, не задумываясь, и изумленно замерла, глядя в неповторимые серые глаза.
– Малыш? – едва слышно прохрипел Кирилл. – Как же тебе удалось?
– Кирилл… – выдохнула Ника, и слезы брызнули из ее глаз. – Спасибо, – неслышно прошептала она и сказала уже Кириллу: – Медальон. Он… волшебный. А теперь, кажется, еще и впитал часть силы лунной богини.
Кирилл нахмурился и коснулся серебряного цветка.
– Богини?
– Да. Только не снимай его, пожалуйста. Как ты себя чувствуешь?
– Малыш… Твое сердце чистое и светлое. Я знаю, что ты… – он посмотрел ей в глаза, – любишь меня. Любила. Но…
– Люблю, – тихо ответила Ника и дотронулась рукой до его щеки.
Серая
