Шрифт:
Закладка:
«Московские Ведомости» усмотрели проявление сепаратизма в этом стремлении дворянства предоставить права представительства одним лишь чисто финским гражданам и считать Россию чужим иностранным государством. Московская редакция советовала дворянам Финляндии менее говорить о своей самостоятельности, помня, какую огромную силу составляет другая сторона (Россия) в этом деле. Некоторые финляндцы настолько «возмутились» воззрениями русской газеты, что принялись полемизировать с ней в сеймовых дебатах. Главный директор медицинской части Ф. Виллебранд просил слова, чтобы торжественно протестовать против «Московских Ведомостей» и при этом сказал: «Физической силе мы противопоставим иную силу — силу закона. Закон наша единственная защита, наш единственный оплот».
Прения велись иногда с большой горячностью. Несколько членов (Борн и др.) демонстративно покинули даже зал заседания. Часть дворянства лишала своих сочленов права представительства только за то, что они носили военный или гражданский мундир, ставя их наравне с лицами, совершившими бесчестный поступок. По отношении к трем финляндским дворянам (Шанцу, Уггла и Вруну) сословие большинством 74 голосов против 34 постановило допустить их к заседаниям, но с условием, чтобы это постановление не имело силы при открытии будущего сейма. Достойный ответ на те ограничительные правила, которые вырабатывались по поводу сего случая, дворяне получили в царской речи при закрытии сейма. По мнению графа Армфельта, члены сейма, в вопросе о допущении на заседания лиц русской службы, показали лишь свою бестактность.
Вопрос о дворянстве долго не сходил с очереди на первом сейме. Еще в 1860 году по Высочайшему повелению выработан был проект нового уложения для рыцарского дома. В начале сейма (1863 г.) этот проект передан был для обсуждения дворянскому сословию. Затем А. Б. фон-Вейсенберг внес мемориал, предлагая подать петицию о том, чтобы дворянство впредь получило право отправлять на сейм доверенных лиц, избранных всем сословием. Этим путем Вейсенберг надеялся добиться полной гарантии того, что представители сословия будут состоять из лиц способных и вполне соответствующих своему назначению и вместе с тем будут иметь случай вполне отдаться тем делам, которыми занимаются на сейме, тогда как, по существовавшему порядку, каждый старший в дворянском роде имел право заседать на сейме, вне зависимости от своих способностей и призвания. Петиция не встретила поддержки.
Большой интерес вызвал Вейсенберг, предложивший дворянам подать всеподданнейшую петицию о разрешении сословию отказаться от своих привилегий. По счету их было много, но, по существу, они сводились к обстоятельствам более или менее второстепенным. Права и преимущества дворянства были утверждены за ними коренным законом 1723 года и сводились к следующему: дворянин имел преимущество на известного рода должности (при дворе королей), право посещать чужие края для изучения наук и свободных искусств, служить у чужих государей, право быть арестованным за известные уголовные преступления в приличной комнате, быть судимым гофгерихтом (судилище высшей инстанции), на основании права, называвшегося jus patronatus, замещать должности главных пасторов; право на владение известного рода имениями, почти свободными от налогов и повинностей; право на владение в городах домами, не подлежащими никаким почти городским повинностям; право учреждать в городах мануфактуры, оптовую торговлю; право производить рыбную ловлю в открытом море и завладевать выкидками с моря и т. п.
Из речей, посвященных дворянским привилегиям, выделилась речь фон-Кнорринга. Она произвела сильное впечатление на дворянское сословие и принята была ими с особенным одобрением. Оратор, исчислив наличные привилегии дворянства, нашел их до чрезвычайности ничтожными, и говорил, что сословие, отказываясь от них, не принесет себе никакого особенного ущерба, а следовательно, не делает и великого подвига. Большая часть из привилегий такого свойства, что 200 лет тому назад они действительно могли иметь значение, но, при новом устройстве общества, они сделались либо смешными, либо тягостными для самого сословия, почему оно ими не пользуется. В отказе дворянства от своих привилегий важно не то — приносит ли оно своим отказом великую жертву отечеству, а важен принцип, мысль, подающая надежду, что за примером дворян последуют духовенство и бюргеры, и все народонаселение Финляндии будет пользоваться одинаковыми правами, разделяясь на классы лишь по образованию.
Господин фон-Кнорринг сказал, подхватил другой оратор (К. Ф. фон-Виллебранд), что оставшиеся привилегии так ничтожны, что не стоит о них и говорить. Прекрасно! Тем более оснований имеется отказаться от них. Здесь речь идет о справедливости, дворянские же привилегии в высшей степени несправедливы. они насильственно присвоены дворянством в то время, когда это сословие одно занимало важнейшие места в обществе и могло диктовать себе привилегии, без согласия на то риксдага. В то же время мы видим, что остальные сословия уже в течении двухсот лет постоянно восстают против этих ненавистных привилегий. Справедливость — главная наша цель, общественное же мнение уже заклеймило привилегии как несправедливость.
Казалось, что речи ораторов, принятые с большим одобрением, повлияли и привели к согласному с их желанием решению, а между тем решение оказалось противоположным. Главная причина та, что дворянство, в отказе от своих привилегий, видело не важность отказа, а принцип его. И так как петиция принята была лишь двумя классами дворянства и то с перевесом одного голоса, Рокасовский полагал дело оставить без последствий. Так Государь и решил.
Работа первого сейма была не безрезультатной. Важнейшие в социальном отношении привилегии дворянства заключались в исключительном праве дворян владеть дворянскими усадебными имениями, освобожденными от поземельных повинностей и в подсудности гофгерихту тяжких преступлений, совершенных дворянами, а также гражданских между ними тяжб. Главное из этих преимуществ было отменено: законом 1864 г. всем финляндским гражданам, без различия звания и состояния, предоставлено право приобретать эти дворянские усадебные имения.
Другим важным улучшением в праве владения и распоряжения податной или скатовой поземельной собственностью явился закон 19 декабря 1864 года, которым разрешено землевладельцу уступать из своего владения другому лицу, на праве полной собственности, и притом в виде самостоятельного имения, такой участок, который был бы достаточен для обеспечения в обыкновенные годы семьи из трех взрослых работников, с условием, чтобы и сохраняемый владельцем участок имел подобную же ценность.
На том же сейме 1863 года, попытались коснуться привилегий духовенства, но без всякого успеха. Петиция доктора Хейкеля сводилась к освобождению духовного сословия от всех вещественных знаков отличий и от титулов, в виду того, что подобные награды непристойны духовенству, для которого единственной наградой должны быть любовь ближних и спокойствие собственной совести. Петицию сословие не приняло. Еще большую неудачу потерпела петиция Бейрата об отторжении имений от духовенства и назначения, взамен
