Шрифт:
Закладка:
– Я сожалею о неудачах Майкла Чайки, но от имени Дерека счастлива принять ваше предложение, Крис, – сказала Джоанна спокойно и с достоинством.
Крис зааплодировал. Получилось это спонтанно, он подобного не планировал, но получилось лучше некуда. Его аплодисменты вынужденно поддержали другие. Первый – Турасава с несчастными глазами, потом длиннорукий Дон Кихот Рави Закария, потом карманный вариант «красавца мужчины» Луис Карзинелли, потом, с горячностью и смущением, сама «именинница» – Джоанна Вайлд, потом Флора, потом остальные присутствующие… Потом Клаудио. Это был конец.
Глава 152
Канада. Калгари
Элайна слышала трель, но никак не могла найти свой мобильный. Вот куда делся? Куда его Аксель, паршивец, лапой зашвырнул? Под диван, естественно, куда же еще. Пока выволакивала из-под дивана пыльный, оскорбленный в лучших чувствах кусочек живой пластмассы, его экран потух. Стала проверять пропущенные звонки… И сердце оборвалось. С головы до ног Элайну облило ужасом: номер-то монреальский. Значит, Клод!
Телефончик поспешил возразить, успокоить. Хрустально и коротко звякнул, высветил крохотные буковки: один пропущенный звонок, один новый месседж.
Месседж надо прослушать. Надо разблокировать телефон. Несколько кнопочек нажмешь и узнаешь, что жизнь твоя кончена, что Клод уже близко и разберется с тобой «по справедливости». Вот сейчас последнюю циферку нажать, и «родной» голос произнесет садистски ласково: «Я нашел тебя, моя Корова!» Легче спустить курок. Если бы он был в наличии. Раз – и умрешь… А здесь всего лишь автоответчик. И захочешь – не умрешь. Еще долго придется жить в неизвестности и страхе. Нажала…
«Элка, привет! Это я, Нонна. Ну, тебя найти невозможно. Жак помог, иначе бы не вычислить. Элка, позвони мне срочно! Мой номер у тебя высветился, но я на всякий случай повторяю – пятьсот четырнадцать…» У Элайны дрожали руки… Это не Клод! Это Нонка, красавица и богачка. У Нонки в жизни все правильно: и муж, и ребенок, и любящие родители… Что ей надо-то от Элайны?
И номер Элайнин искала, старалась, значит, сильно надо было. В Канаде частное пространство уважают, номер мобильного очень сложно раздобыть. Имя, фамилия, год рождения, адрес… хоть группу крови разыскиваемого знай, нигде номер его мобильного не получишь. Наземную линию – сколько угодно, но не мобильный. Здесь полная прайвеси. А Нонка нашла… А может, это не Нонка? Может это, все-таки Клод? Длинные клинья под Элайну подбивает через бывшую подружку-приятельницу?
Перезванивать Элайна не стала. Это называется «кромешное молчание». Будто и не получала месседжа.
Через два дня Нонка позвонила опять. Элайна прочла номер на дисплее и спокойно ждала, пока трель иссякнет. Нонка опять оставила сообщение. Позвони, мол, тебя одна старая тетка ищет. Очень хорошая тетка, маму твою знала и тебя помнит. Эстер ее зовут, маникюрша Эстер. Очень просит тебя позвонить. Вот ее номер…
Нонка трижды продиктовала номер. Элайна сохранила в телефонной памяти всю предлагаемую информацию. Вместо фамилий – рекомендации к действию. Получилось, будто у Нонки и у Эстер одинаковые фамилии.
«Нонка Не принимай звонок». Нонка – имя, «Не принимай звонок» – фамилия. «Эстер Не принимай звонок». Эстер – имя, «Не принимай звонок» – фамилия. Родственницы!
Работа, проделанная по упорядочению телефонной памяти, оказалась более чем кстати, они звонили практически ежедневно, то одна, то другая.
Значит, неспроста. Что бы это им вдруг так приспичило? Будто кто-то их гнал. Ясно кто – Клод.
«Паранойя! – воскликнула бы Лариса, если б узнала об Элайниной информационной обороне. – Наследственная паранойя!»
Воскликнула бы, радуясь и торжествуя. Но Лариса о терзавших Элайну страхах не имела понятия. Звонки монреальских женщин и умозаключения Элайны, пугавшие ее чуть не до обмороков, оставались тайной для всех. Никому не интересной тайной.
Жизнь тянулась безрадостно и бесконечно. Природная флегматичность очень Элайну выручала: с другим характером повесилась бы от такой жизни.
Когда стало известно, что Майкл исключен из олимпийской сборной Канады, ко всем прежним бедам добавился домашний террор.
Майкл тоже стал пить, но пил как сволочь один, Элайне не давал ни глотка. Теперь он не давал ей денег даже на еду. «Ищи работу», – повторял как попугай.
Элайне было ясно, что нужно добиваться местного велфера, пособия от провинции Альберта. Получить велфер в Альберте можно, только остановив свое пособие в Квебеке, что уже и произошло. В Квебеке деньги на ее банковский счет больше перечислять не станут из-за ее же неосторожных звонков. В Альберте у Элайны даже банковского счета нет. И совсем не просто его получить: все ее документы с квебекским адресом. Заколдованный круг, юридический лабиринт, из которого Элайне самой не выбраться. Она совершенно не помнит, как двадцать лет назад впервые в жизни велфер получила. Мать тогда хлопотала, сразу как Элайна двойню родила. А потом Клод хозяйничал, доверенность заставил подписать. А теперь… Теперь придется продать последнее имущество, неприкосновенный запас. Паечки кокаина.
Те самые, что в ванной, под раковиной, в тазике, в тряпочке, на конце иглы, в яйце, в курице, на вершине елки… Как кощеева смерть!
Глава 153
Смерть была доставлена курьером. «Пурелейтером». С уведомлением. Майкл начертал пластиковой палочкой на плоском экранчике цвета серой глины две кривые литеры: М. Ч. Клинопись какая-то: палочкой по досочке… Курьер лет сорока, в униформе, коротко стриженный, но все равно видно, что ярко-рыжий. С серьгами. Если б Майкл когда-нибудь видел портреты Ван Гога, он поразился бы сходству, но Майкл ни портретов не видел, ни про Ван Гога не знал. Будто и не было на свете ни такого художника, ни французского импрессионизма в целом.
«Ирландец, наверное», – подумал Майкл о курьере и оказался абсолютно прав. Машинальная, никем не зафиксированная правота не отменяла горечи момента. Майкл разодрал конверт, прочитал письмо. Это было именно то, о чем он знал и чего ждал. В конце официального письма из Canadian Skating Union об отчислении фигуриста Чайки из олимпийской сборной Канады стояли три фамилии: Турасава, Синчаук, Шелдон.
Письмо было составлено витиевато и, как показалось Клаудио, который внимательно выслушал текст в исполнении Майкла по телефону, издевательски вежливо. Флора бы так не написала, Турасава тоже. Это Синчаук душу отвел.
От Клаудио Майклу ни слова упрека. Голос пьяный: ему тоже худо.
– Хрен с ней, с Олимпиадой, и со всеми Союзами фигуристов, вместе взятыми, и с медалями… – Русский мат. – Мне твои кривые квадруплы дороже тех, что с лонжей были. Я тебя за них уважаю, Вася.
– Вася? – не понял Майкл.
Клаудио пьян, что ли, в стельку?
– «Вася, ты меня уважаешь?» – это шутка такая. Русская народная.
– Поговорка?
– Вроде того. Два алкаша отношения выясняют. Один другого спрашивает: «Вася, ты меня уважаешь?»
– Ну и что?
– Все, Вася. Конец связи. Мужик ты, короче. Горжусь тобой. Понял? – И повесил трубку.
Вася-Майкл сидел с бутылкой виски. Пил из толстого стакана. Со льдом. Включил в лаптопе «Симпсонов» – мультфильм такой, забавный.
Встал, пошел на кухню взять еще льда и… окаменел. Из-за закрытой двери туалета он ясно услышал: Элайна предлагала на продажу кокаин! Торговалась.
Ярость рванула стоп-кран. Майкл с размаху ударил ногой в дверь. Крашеная фанера, изображавшая объемную и даже красивую дверь, тут же просияла дырой. Еще пинок – и Майкл ввалился в уютный маленький «монплезир», как Нина называла эти полтора квадратных метра с окном, раковиной, унитазом и зеркалом в полстены. На окошке кокетливая занавеска с воланами. Когда-то была голубой, теперь – грязно-серая.
Ошеломленная Элайна держала
